— При чём тут церемонии? — мотнул головой Михаил, явно пытаясь взять себя в руки. В буквальном смысле — отдергивая из-под пиджака вниз манжеты рубашки. Словно хотел чёрт знает как их вытянуть. — Какой пуэр? Какой брат? — Посмотрел на меня удивлённо. — Вы что, заговариваете мне зубы?
Напряжение в воздухе внезапно схлынуло, стало не так горячо дышать.
— Да, — кивнула я. — Заговариваю. Простите. Вы ведь…
— … самодур и бессердечный тиран? — договорил за меня он и посмотрел так, что самой плакать захотелось. Не от страха, а почему-то. Словно, ему больно. И мне вдруг тоже. Сердце в груди сжалось. А он на меня смотрел, не отрываясь.
— Ну… ведь да, — виновато призналась я. — Нельзя же так с людьми. Совсем нельзя. Только…
— Что только? — невесело усмехнулся он.
— Кажется, вы с самим собой тоже тиран, — выдохнула я. — Не спите, не едите, не радуетесь…
— С чего вы решили? — его голос подсел.
— Вижу, — пожала я плечами. — Так что вы вроде как по заповеди. Как с собой, так и с другими. Но разве вам хорошо?
Он отвернулся и посмотрел в компьютер. Долго. Затем на меня и на смятое, как туалетная бумага, заявление. Разгладил его и… подписал. У меня воздух застрял в горле. Как это?! Вот так просто?! И тут Михаил сказал, видимо, собравшись и окончательно взяв себя в руки:
— Вы обязаны отработать две недели. Согласно Трудовому Кодексу.
— Хорошо, — промямлила я, чувствуя себя не победительницей, а неизвестно кем.
— Вы говорите, что вам не плевать на людей. Но выходит наоборот. Учитывая, что вы сорвали госзаказ, Виктория, я буду вынужден начать сокращения, — проговорил он, вновь надевая деловую маску. — Если, конечно, мы не заключим контракт с французами.
Мне стало нехорошо.
— Я сделаю всё от себя возможное. Но мне нужен на переговорах хороший переводчик. И компании в плюс, если это будет красивая женщина. Очень красивая. Как вы.
Я подумала, что ослышалась. Что? Он считает меня красивой? Разве он заметил хоть что-нибудь? Кроме красных туфель…
Но Михаил продолжал:
— Так что не моё личное благополучие, а будущее всех работающих здесь людей будет зависеть от того, справитесь ли вы хорошо со своей работой. Это понятно?
— Да.
— Надевайте, что хотите. Ведите себя, как хотите… Вы умеете быть… В общем, вы поняли. И это будут не просто переговоры, а налаживание связей. Итог которых — долгосрочный контракт. И работа, заплата, стабильность для тех людей, о которых вы так печётесь. Если не лжёте, конечно.
— Я не лгу, — тихо сказала я, не веря своим ушам.
Он встал, одёрнул пиджак.
— Хорошо. Если всё пройдёт удачно, мы забудем о конфликте, я порву заявление и не стану объявлять вам выговор. — У него дёрнулся глаз, но Михаил спокойно положил моё заявление в папку.