— Учеником при законнике в Кала Монсе.
— Сюда как попал?
— Ну… — Кудряшка запнулся.
— Гну! Овечку не строй. Говори быстрее.
— Свиток один подписал, а его нельзя бы…
— Вон твоя шконка. — Сютрель ткнул пальцем и повернулся к следующему.
— Черт, а ты че такой гладкий весь? — Он бесцеремонно разглядывал мужика, — ни шрама, ни лысины, ни пятна на роже. Какое тебе погоняло давать? Ну-ка зубы покажи. Вот базлан и зубы на месте все. Ладно носяра у тебя знатный, Шнобель будешь. Кем в той жизни был?
— Это неправильно! — один из заключенных вышел вперед, — так нельзя! Вы кто вообще?
— Тебе че? Визите-билетте дать? Или сам предъявить че хочешь? — Шпринка набычился и нехорошо скривил в улыбке рот. — Если предъяву на главного кидаешь, давай перетрем. Мы тебе быстро объясним кто мы и кто ты.
— Это неправильно, — упрямо повторил пленник, — у нас имена есть.
— Были.
— Что?
— Были у вас имена. Теперь только погоняла. Каждого по имени звать и чести вам много, да и хрен запомнишь.
— А вы почему без кличек? Шпринка, это ведь имя?
— Потому что бугор и больше не тявкай.
— Это непра… — он согнулся от удара в живот.
— Ты теперь будешь Неправильный, — невысокий Шпринка обладал тяжелым ударом. Ухмылка обнажила гнилые сломанные зубы, — вон твое место.
Неправильный ловил ртом воздух на полу.
Шпринка и Сютрель проворно выспрашивали, кто есть кто, давали клички и успели заполнить несколько мест на нарах. Одного определили в «шныри» и приказали мести пол.
Сегодняшние «победители» стояли позади всех, так как пришли последними. Злобный бугай, оравший на зрителей, прошел к огню и рассматривал костер за решеткой.
Очередь заканчивалась и перед Курти стоял только Серж, чью встречу с Оливией они все недавно наблюдали. Сержа окрестили Мокрым и Курти приготовился к разговору.
Шпринка оглянулся на огонь, заприметил бугая и ткнул в него пальцем.
— Ты. Будешь Шепелявый. Масть понятна, твое место во-о-он, — палец переместился в сторону нар в центре, и он обернулся к Курти.
— Так, малец, будешь…
Курти так и не успел узнать, как его будут звать теперь, потому что в этот момент бугай, только что окрещенный Шепелявым, хмыкнул:
— А я тебя тогда, наверное, Шибзиком звать буду.
Шпринка крутанулся на месте и зашипел таким отборным трехэтажным матом, какого Курти в жизни не слышал, хоть и работал в матросском кабаке. Сютрель тоже злобно сверкнул глазами и стал медленно заходить бугаю за спину.
Тот смотрел на беснующегося Шпринку с насмешкой и безо всякого страха.
— Баклан шерстяной, следи за метелкой своей поганой! — закончил Шпринка.
Жак-Батя внимательно следил за развитием ситуации.