Пламенный взор, как и пламенная речь молодого человека не могли не произвести впечатления на Памелу. Она приложила ладонь ко лбу и воскликнула:
— Ах, прошу вас, молчите! Умоляю. Еще слово и я разрыдаюсь. Вы говорите, что я не понимаю, но это вы не способны понять моего сердца. Если бы вы знали, что я испытываю, но о боже! Нет, я не могу сказать. Отец уже подобрал мне жениха, и ни вы, ни я, ни само провидение не способны…»
Оливия перевернула страницу, кашлянула и продолжила:
«…не способны ничего изменить. Счастье — это подарок небес, который надо заслужить. Ни вам, ни мне никогда не достанется этот подарок. Мы грешны, тем, что любим. А грешникам не видать счастья.
Антуан вскочил и с колен и воскликнул «Что? Так вы любите меня?». Его прекрасные черные глаза сверкнули озаренные надеждой. Памела закрыла лицо руками и сдерживая рыдания произнесла: «Все! Уходите. Вам нельзя оставаться здесь более…»
Оливия снова закашляла.
— Ты простудилась? — спросила княгиня. Она вышивала гобелен, но по лицу было понятно, что удовольствия ей это занятие не доставляет и она вся в повествовании.
— Нет. Першит. Не знаю.
— Ты все время у воды. Хочешь, я скажу Фабрису, чтобы ты больше не работала в Цирке. Будешь только при мне.
— Да нет, Ваша Светлость, мне это не в тягость. Мне там нравится.
— Понимаю. И даже понимаю, что нравится. Точнее — кто. — Княгиня улыбнулась.
— Вы ошибаетесь Ваша Светлость, простите мне мою дерзость, — ответила Оливия.
— Я не так часто вижу Армана, но когда вижу, то всегда рядом ты. Значит, его интересует еще что-то кроме махания мечом. Ладно, не буду спорить. Если скрываешь, значит, есть причины. Любовь редко бывает простой.
— Почему вы считаете, что я его люблю?
— А что еще я должна думать? — удивилась Селестина.
Оливия не ответила. Только вежливо спросила.
— Мне продолжить чтение?
— И да, я давно хотела тебя спросить. А где ты читать научилась?
— Меня учил специальный преподаватель. Он приходил к нам в дом. Учил читать, писать, заодно и арифметике и немного географии. Его звали Ламберт. Он был очень образован, очень вежлив и ужасно стеснителен. Каждый раз, когда обращался ко мне или к другим девочкам то краснел. Ходил к нам три года, почти каждый день и каждый день краснел, когда просил решить пример или написать предложение.
— Тебя? Девочек? Преподаватель? Но ты ведь…
— Он мне казался молодым, и я удивилась, когда узнала, что ему уже за тридцать. Еще он научил меня игре на клавесине. — Оливия смотрела в одну точку, и не заметила удивления княгини.
— Милая девочка, я и не знала. Но теперь я обязана спросить — кто ты? Такое образование дают только в аристократических семьях. Я не могла не отметить твоих манер и высокого уровня образования, но все равно ты меня удивила. Так кто ты?