Гленраннох пожал плечами и произнёс лишь одно слово. «Безумие». В последовавшей тишине я подумал о двусмысленности его замечания. Затем он махнул рукой на окружающее нас стекло.
— Полнейшая дурь, капитан Джадж, — продолжил он. — Здесь был мощный старый замок. Настоящая башня Раннох, в которой я вырос. Вековое строение с толстыми стенами, дававшими тепло зимой и прохладу летом. Но мой отец тридцать лет прослужил в Гард Экосэз[19] французского монарха, сопровождая почившего короля Людовика от одной блистательной фантазии на Луаре к другой, и ему взбрело в голову стать хозяином собственного шато. И вот старая башня пала, а вместо неё выстроили это. Зимой мы соскребаем лёд вон с тех зеркал, а летом я могу разбить яйцо и изжарить его на своём кресле. В то время я участвовал в боях где–то в Брабанте и не в силах был остановить отца. Он умер за неделю до того, как адское сооружение было завершено. Как говорят проповедники, пути Господни неисповедимы, но не думаю, что даже сам Господь ведает, какими путями мы, обитающие здесь, остаёмся в живых.
Гленраннох произносил слова так тихо, что мне приходилось напрягать слух, чтобы понять его. Почти ни следа от шотландца не осталось в его речи, а случайные гласные выдавали многие годы, проведённые на службе у Нидерландов. Однако чем дольше длился разговор, тем быстрее таяло первое впечатление о его незначительности и слабости. Существует мнение, что величайшие из генералов дерутся как можно меньше, убивают как можно меньше и говорят как можно меньше. Когда же им всё–таки приходится драться, убивать или говорить, они делают это беспощадно и чётко. Мне стало любопытно, так ли это в случае с Колином Кэмпбеллом из Гленранноха. Простота его манер смущала меня, будто бы что–то под ней скрывалось.
Генерал кивнул Шимичу и произнёс несколько резких гортанных слов. Должно быть, это был язык народа Шимича, живущего далеко к востоку от Рейна. Громадный наёмник поднёс три кубка вина, и мне странно было наблюдать, как могучий великан прислуживает крошечному генералу. Когда он удалился, я пригубил вино, оказавшееся более чем приемлемым кларетом, и снова посмотрел на Гленранноха, который продолжал говорить.
— Что ж, джентльмены. При всём удовольствии принимать таких редких гостей, я вынужден поинтересоваться, что привело два военных корабля его величества и двух столь блестящих капитанов в этот тёмный уголок его владений?
— Сэр, его величество заботится о каждом уголке своих владений, — без запинки ответил Джадж.
— Может, и так. Однако он уже два года как счастливо восстановлен на своих престолах, капитан Джадж, и всё это время мы и королевского кеча не видали в этих водах. Не встречали мы и ни единого солдата западнее Инверарея, где, должен признаться, они немилосердно досаждают моему родичу Лорну.