Шторм набирал силу и понемногу зверел: гудел, раскачивал море и поднимал высокие волны. Гигантская масса тяжело и размеренно дышала. Вода была обжигающе-холодной. Дайнеке казалось, что она плывет в кипятке. Волны накрывали ее с головой, и она едва успевала набрать воздуха в легкие.
Дайнека боролась с морем и с собой: ей было так страшно, что пойти ко дну казалось меньшим из зол. И в тот момент, когда волна пошла одна за другой, Дайнека стала тонуть.
Она проснулась только тогда, когда воздуха совсем не осталось, вскочила с кровати, стала дышать и быстро ходить по комнате. Сердце билось так сильно, как будто вот-вот выскочит из груди.
— Что же это такое… — Дайнека остановилась и, согнувшись, уперлась руками в колени. — Что же это такое?
Подбежал Тишотка и лизнул ее в нос.
— Подожди, дай продышаться…
Понемногу Дайнека пришла в себя и, пообещав Тишотке прогулку, отправилась на кухню. Там вскипятила чайник, открыла холодильник и, не найдя ничего подходящего, закрыла его. Чай пила с сухими баранками. Скормив несколько штук Тишотке, проронила:
— Надо бы сходить в магазин.
Однако в магазин сходить не пришлось. Из прихожей донесся звук открывающегося замка, и раздался голос отца:
— Людмила, ты здесь?
— Я на кухне, папа!
— Мы с Еленой Петровной.
Дайнека вышла из кухни, при виде отца и Елены Петровны у нее вытянулось лицо. Елена Петровна была одета в черное платье и шляпку, отец — в черный костюм. Он сказал:
— Собирайся.
— Куда?… — растерянно спросила она.
— Мы едем на кладбище.
— Ты шутишь?
— Мне не до шуток. У подъезда стоит машина, в ней сидит Камнев. У нас мало времени. Ты уже погуляла с Тишоткой?
— Не успела.
— Поздно встаешь, — проворчал отец. — Собирайся, я его выведу.
Он пристегнул Тишотку и вышел за дверь. Дайнека обратилась к Елене Петровне.
— Что происходит?
— Сегодня утром кремировали Глеба Велембовского. Слава получил разрешение захоронить его прах в могиле родителей.
— Боже мой… — От переизбытка чувств Дайнека опустилась на стул, но тут же спросила: — А Шнырь?
— Его отправили на родину во Владимир, там нашлись родственники. Слава оплатил транспортировку и погребение.
— До чего же я люблю своего папу! — проговорила Дайнека и побежала в комнату одеваться.
— Я тоже… — Елена Петровна улыбнулась и заговорила громче, чтобы Дайнека услышала: — Я не стала покупать венки, купила живые цветы!
Дайнека прокричала из комнаты:
— Правильно! Зачем с нами едет Камнев? — Она вышла из комнаты. На ней было скромное платье, в руках — черные туфли-лодочки.
— Он должен предоставить разрешительные документы и доплатить за надгробие.