— Как прикажете, Тэг, — утробно произнёс Содар, чуть кивнув головой в знак почтения.
— Эй-е-ей. Вы это что, раскланиваться со мной вздумали? Меня хоть и привёл хозяин, я младший. Самый. Никто с улицы. Буду делать всё, что скажете. Чего это вы мне выкаете?
— Слушаюсь, Тэг.
У меня волосы зашевелились на затылке. Может это какое-то особо коварное издевательство?
— Если будете обижать, я скажу господину, — твёрдо произнёс я, хотя у самого поджилки тряслись от страху: клевета — плохое начало знакомства.
— Обижать? — словно из могилы протянул Содар.
— Да. Говорите со мной нормально. Я же ещё ничего не натворил и, по чести сказать, не собирался.
— Нормально? — снова переспросил слуга, глядя на меня глазами, грозившими вывалиться наружу при любом неосторожном движении.
— Ну там, — почесал я затылок. — Бегом, шустрей, шевелись шпана, а то худо будет. В смысле бить не обязательно. Если конечно не за дело, — поправился я ради порядка. — И не приведи господь мне кланяться. Ага? — не хватало ещё чтобы Эйриг увидел и дал мне крупного пинка под зад — мне так хотелось угодить новому господину.
Содар застыл, словно вдруг перестал дышать или заснул, с открытыми глазами.
— Эй, дяденька, вы живы? — я уж было хотел помахать пятернёй у него под носом, как тот отмер:
— Жив. Тогда, — произнёс он с остановкой. — Бегом к столу. Кушать подано, — монотонно закончил он, отводя руку в сторону.
Что ж, странный он, или, может, здесь порядки были такие «особенные». Не знал я пока, как здесь следовало относиться к гостям, но по всему выходило, что уважительно и внимательно.
Стоило мне перевести взгляд на накрытый стол, как все мысли тут же вылетели из головы. Я опрометью бросился к тарелкам и замер. Харчи были расчудесными! Жирной свининкой тянуло от густой похлёбки, пара кусков сочно обжаренного мяса ещё выпускали пряный пар, одного сыра с луком и редисом хватило бы на неделю. А хлеб-то, хлеб будто только из печи!
Я тут же захлебнулся слюной.
— А когда начнётся завтрак, — жалобно провыл я.
— Когда ты сядешь на стул.
— То есть все остальные опаздывают? Или это я опоздал? — ведь точно помню, что за окном ещё и солнце толком не показалось.
— Шевелись, — вместо пояснений произнёс Содар, — а то худо будет.
Кажется, кто-то делал стремительные успехи. Я не стал спорить и молча взобрался на стул.
— Шустрей, — произнёс Содар безжизненным голосом и перевёл взгляд на кушанья.
Я бы ещё поудивлялся необычному поведению, но мне было не до того. Я набросился на еду голыми руками, стараясь запихнуть побольше и всё одновременно. Только ближе к концу, когда я порядком набил утробу, с недоумением заметил ложку, вилку и нож.