— Где хочешь, — ответил лениво.
Уилл прошёл вглубь, выбирая место. Места было предостаточно, но он решил притащить свободный матрац ближе ко мне.
— У вас вроде неплохо.
— Угу.
— Здорово будет, если всё так и окажется.
Я хотел спать, продолжая думать о генераторе…
— И Дитер такой классный. Наш альфа, Стрерд, тоже был ничего, пусть покоится с миром, — с неуместной набожностью добавил омега. — Но Дитеру и в подмётки не годился. Я столько слышал о Прайде. Он же легенда! В жизни не думал, что увижу его собственными глазами. Я вообще думал, что Дитер давно на том свете. А теперь он здесь, ест мои крылышки, представляешь!
Омега подобрался ближе ко мне, продолжая тараторить:
— Я родился в год, когда тираты поймали Дитера и потрепали банду. «Меткой смерти» пугали моих старших братьев. Говорили, что были времена, когда заправляла одна бесчисленная банда, и не просто заправляла, а держала город в руках, плюя на власти. Тиратию тогда вообще никто не боялся, — в упоении щебетал омега. — Это невероятно! Сложно представить. Но мне интересно другое. Тогда говорили, что при власти Дитера, хоть он и был бандитом, всем жилось спокойно и хорошо. Никакого беспредела. Можно было гулять, где хочешь и когда вздумается. Не везде, конечно, — поправился Уилл, — но если ты не нарушаешь пределов территории банды и уважаешь местные законы, никаких к тебе претензий. И работали же и жили. Трудно поверить… Ты как думаешь, было такое?
Я молчал, слушая трескотню впечатлительного омеги.
— Эй, Рейн, ты спишь?
Так и не получив ответа, пацан разочарованно вздохнул и вернулся на свою подстилку, всё же умудрившись заставить меня забыть о насущном…
До поимки Дитера известный мне мир, заключенный в границы Грейштадта с его двумя миллионами жителей, был совершенно другим. Пусть мы и жили на окраине жопы вселенной, куда редко заглядывало солнце, там было вполне сносно. По крайней мере, я не знал, какая мерзкая жизнь ждёт нас всех впереди, стоит убрать одного-единственного человека.
Сначала мне казалось, что я всё выдумал. Я был маленьким, а в детстве всё кажется ярче и светлее, чем есть на самом деле. Ходил в школу в центре района. Клаудс располагался между городом и пригородом. Крошечные домишки, выстроенные за счёт государственной программы и поддержки совета общины, заселяли семьи, стеснённые в средствах. Такие, как моя.
Отец работал с утра до вечера на обувной фабрике, папа в закусочной официантом. Составлял меню по вечерам, и хозяин, ненамного богаче нас, живший через шесть домов к югу, со временем стал доверять папе бухгалтерию. Оклад чуть вырос, и мы отпраздновали. Шумно, с тортом. Мне было года четыре…