Проклятье! В сознании вспыхнуло отчаяние, изморозью расползлось по телу, сковывая ледяными обручами недоверия, отчуждения, брезгливости… И узел невольно ослаб, выводя из сцепки, освобождая любовников, что ещё минуту назад так боялись потерять упоительное тепло друг друга.
Часть 3.
Слёзы текли непроизвольно. Просто катились по щекам и сбегали по шее, забираясь под чуть смятый воротничок форменной рубашки. Мик не останавливал, не вытирал их — работы накопилось слишком много, и руки были постоянно заняты. Он получил первый нагоняй за время пребывания в этом странном доме, потому что исчез в самое неподходящее время, и клиенты жаловались на неподобающее обслуживание: отсутствие свежих полотенец и чистых бокалов, кучу скопившихся за ночь грязных тарелок в холле и разбросанных повсюду презервативов. Его предупредили, что при повторении подобного безобразия непременно выгонят, и он снова останется без крыши над головой.
Хоть сострадательная прачка и утешала маленького омежку, гладя по взъерошенной макушке и утверждая, что найти другую прислугу, согласную работать практически за еду и жильё, хозяин не скоро найдёт, да и не станет искать, Мику было стыдно. И несмотря на бессонную ночь он мотался целый день, как заведённый, готовя для каждой спальни по двойному комплекту белья, перемывая гору посуды, старательно вычищая следы вчерашней вечеринки в холле.
Глотая горькие слёзы, всё пытался понять, чем рассердил своего альфу, и почему тот ушёл угрюмый, не оборачиваясь и не произнеся ни слова на прощанье. Мик не пытался его удержать, пристыженно съёжившись в комочек и закутавшись в простыню. Молча наблюдал, как одевается и уходит любимый, сдержанно кивнув напоследок. Он признался альфе в любви, а в следующий момент воздух в комнате, наполненный упоительными ароматами их нежности, словно вымерз до последнего дыхания. Когда закрылась дверь, показалось, что и сердце покинуло Мика, предпочтя другого хозяина, ушло следом, перестало стучать, оставив в груди холодную, мучительную бездну.
Работа отвлекала, отгоняя усталость, но Мик не мог запретить себе думать, словно драгоценные бусины перебирать подробности чудесной ночи, проведённой вместе с любимым. Будто наяву слышал хриплый ласковый шёпот, видел горящие янтарной страстью глаза, чувствовал тёплые губы и глубокие скользящие движения, что уносили в океан нежного безумия, в котором они купали друг друга, не желая выныривать.
Наступивший вечер принёс запах парфюмов привлекающих к себе внимание омег и звуки негромкой музыки, доносящейся из холла. Пожилая прачка, собираясь домой, занесла Мику в комнату поднос с кашей и тёплым молоком, похвалив за хорошую работу и пожурив, что он совсем не заботится о себе. Омежке не хотелось есть, но мысль о ребёнке заставила добросовестно поужинать, а затем отнести посуду в кухню. От внезапно накатившей усталости он опустился на стул, разрешив себе отдохнуть всего несколько минут, но случайно уснул прямо на разделочном столе, умостив голову на сплетённые перед собой руки.