Мика разбудил дождь, тяжёлыми каплями колотящий по крыше парковой беседки. Он поглубже натянул капюшон и плотнее закутался в куцый плащик, зябко подтягивая ноги к животу. Холодно, — попытался согреть дыханием стылые ладони, — а ведь ещё только середина ночи. Под студёным ливнем в компании с промозглым ветром, что насквозь продувает его жалкое убежище, к утру он продрогнет до костей. Только бы не заболеть. Ведь думать и заботиться теперь нужно не только о себе.
Последняя мысль заставила подняться, сонно протирая ладонями глаза, и в который раз потянуться к потрёпанному рюкзачку, но… опустить руку. Всё, что было, он уже успел натянуть на себя: две рубашки, три пары носков, и даже трикотажные шорты под брюки — они должны, пусть немного, но согревать крошечную жизнь, что затеплилась в его хрупком теле неделю назад.
Мик задумчиво погладил свой пока ещё незаметный живот и улыбнулся мечтательно. «Ну и что, что ты омежка, — неслышно прошептал одними губами, — зато ты не нужен Империи. А значит, мы с тобой всегда будем вместе».
* * *
Мик совсем не знал огромного города, по улицам которого брёл сейчас, удивлённо озираясь по сторонам. Интернат, где он прожил почти всю свою жизнь, находился недалеко от шумного мегаполиса, но воспитанников нечасто баловали экскурсиями. Война оставила без родительского попечения большое количество сирот, которых госпожа наставница называла не иначе как иждивенцами. И неустанно готовила их к реальной жизни, не особо заботясь о развлечениях. Поэтому никакого персонала, кроме сторожа, нескольких учителей и повара, в приюте не было. Едва научившись ходить, дети сами возились с уборкой и стиркой, штопали одежду и работали в саду, копались на грядках и собирали урожай, что занимало всё свободное от учёбы время.
Финансировался интернат и в самом деле скудно. Маленьких альф вообще принимали туда с большой неохотой и содержали только до восемнадцати лет, а затем отправляли на вольные хлеба. Единственным существенным доходом наставницы было весьма щедрое содержание, что выделялось императором для юных омег, которые достигли совершеннолетия и в свою первую течку забеременели в соответствии с Программой по восстановлению генофонда нации. Самим беременным омежкам из этих денег ничего не перепадало. Они просто продолжали жить в приюте ещё год, ребёнка у них отбирали вскоре после родов, а дальше… администрацию интерната не волновала судьба воспитанников.
Так же, как не волновала её теперь судьба Мика. Так бывает очень редко, но всё-таки бывает: первая случка с элитным альфой положила начало жизни не будущего безупречного воина, а маленького омежки, пользы от которого императору никакой, а значит, и содержать его незачем. Беременного Мика наставница вышвырнула из приюта, как только пришли бумаги из Центра репродукции с отказом от выплаты пособия. И теперь омега остался без крыши над головой, а нескольких мелких монет в кармане едва хватит, чтобы купить булочку на завтрак.
