— Да я и сам не прочь, — Рэдклифф с удовольствием потянулся. — После времени «ноль». Договорились?
— Договорились.
«Я слишком устал, — подумал Рэдклифф. — Слишком много работы, бессонных ночей, бесконечных расчетов… Слишком велик груз ответственности. Но скоро и впрямь можно будет позволить себе расслабиться. Сегодня в пять утра все будет позади».
Рассеянно улыбаясь, он представил себе, как раскроется жерло шахты и из него медленно выдвинется смертоносная боеголовка ракеты. Смертоносная — но на этот раз по странной иронии судьбы именно она даст человечеству шанс на спасение.
И реактивный снаряд, вырвавшись на свободу, полетит по заранее рассчитанной траектории, преодолеет земное тяготение и где-то за орбитой Земли столкнется с мрачным Хароном.
Будет взрыв, странный взрыв, бесшумный, поскольку космическое пространство глухо и немо; взрыв, которого никогда еще не видела ни одна живая душа и, надеюсь, больше не увидит, настолько мала вероятность, что подобное событие повторится в обозримом будущем.
Он вдохнул полной грудью пряный ночной воздух.
И вдруг что-то изменилось…
Южная ночь, мерно дышащая вокруг, осталась на первый взгляд такой же — звуки, запахи, — но все вдруг наполнилось непонятной тревогой, словно черное облако окутало плато, под которым была спрятана шахта с ракетной установкой. Казалось, тьма наполнилась шепотом, повторявшем на неведомом языке одни и те же слова, один и тот же призыв…
И что-то в Рэдклиффе, какая-то сторона его души, вняло этому призыву. Внезапно с холодной, отчетливой ясностью он понял, что должен делать. Он развернулся и деревянной походкой направился обратно, туда, где мерцал огоньками командный пульт. Эти огни, их расположение раздражали его, сводили с ума своим мерцанием, и он точно знал, как прекратить эту чудовищную пытку.
— Ты куда? — окликнул Моралес.
— Голова заболела, — механически отозвался Рэдклифф.
И это было правдой.
Голова болела нестерпимо, точно ее сжимало раскаленным обручем, и он торопился предпринять что-то, пока мозг не выжгло дотла, превратив в кучку обугленной мертвой материи. Он точно знал, что может прекратить это и как этого добиться.
Задыхаясь и смаргивая, чтобы отогнать багровую пелену, застилающую глаза, он ринулся к пульту.
Задействовать управление было не так-то просто, но не для Рэдклиффа — ведь он сам отлаживал программу запуска, и коды ее включения теперь стояли перед глазами, точно отпечатанные лазерным принтером.
Почти вслепую он положил пальцы на клавиатуру компьютера.
Он не знал, сколько прошло времени — минута? Десять минут? Вечность? — когда услышал за спиной чьи-то шаги и встревоженный голос спросил: