Мужчина снисходительно улыбнулся.
— Ну не будут же вас в обществе называть, — «многоуважаемая барышня «Киса»»?
— Вы видимо не жили ещё в столице?
— Судя по вашему странному выговору, прибыли из за Урала? — он откровенно рассмеялся своей догадке.
— Наверное вы из семьи староверов — раскольников, которые любят давать старинные имена своим детям.
— Я сам родился за Уралом, — продолжал он меня успокаивать.
— Есть там маленький городок, — Курган.
— А молодость провёл в городе Тобольске. Своей простецкой откровенностью он раскрепощал и приглашал меня к подобному поведению.
— Вы из каких краёв будете? — он ласково погладил мою руку, лежащую на ручке кресла.
Когда вошла девушка с подносом заставленным фужерами, вазой с пирожным и хрустальным кувшином вина, он отвёл руку от моей, проявляя похвальное благоразумие.
Налив вина в три бокала, служанка в белом передничке, молча удалилась.
Подав мне фужер в руки первой, спросил вновь.
— Так познакомимся? — передавая бокал старшей подруге, заметил.
— Мадемуазель Эстер, я надеюсь не буду шокирован, если ваша подруга чуть больше откроется мне?
— Как же мы будем пить за знакомство только под псевдонимами?
Я невольно улыбнулся. Красин внимательно наблюдал оба наши лица, потому сразу заметил мой знак одобрения своим словам. На самом деле, я вспомнил все клички этого господина, вычитанные из интернета:
— «Никитич», «Лошадь», «Юхансон», «Винтер».
— Василиса Яковлевна я, — застенчиво краснея, потупив голову, произнёс пискляво.
Всплеснув руками, едва не пролив вино, Красин воскликнул.
— Это же отличное русское имя! — я сразу заметил.
— Вот только отчество немного подкачало, как будто я сын Якова Мовшевича, — заметив округлившиеся от удивления глаза Красина, объяснил.
— Проезжал через наше село ссыльный еврей с таким именем — отчеством, вот и запомнился мне.
— Вам же Надя говорила, что у меня память отличная.
— Кстати, оказывается мы с вами земляки, — погладил его руку, как недавно он мою.
— Я тоже из Кургана.
Красин не на шутку растерялся от такого странного совпадения со своим знакомым, Свердловым. Да и наше землячество с ним, выглядело необычно. Чтобы сбить степень его тревоги, предложил выпить за знакомство. Только пригубив изрядную дозу из бокала, Леонид Борисович сообразил, что царская охранка не стала бы действовать такими примитивно — провокационными методами. Заметно повеселев, добавив вина и в наши бокалы, продолжил разговор на невинную, музыкальную тему.
— Так признавайтесь, какие песни удалось выучить, если приходилось общаться с кандальниками? — он благожелательно улыбнулся.