Бывает, под кайфом я брожу по великому городу. К чему это я о высоком? Ах да!.. Во время одного из таких променадов я и склеил Настюху. И, между прочим, довольно своевременно: из комнатенки под крышей меня вышвырнули как балластного и бесперспективного, и я уже несколько раз ночевал на вокзалах, меняя их, чтобы не примелькаться ментам.
Она стояла возле валютного обменника, к которому я как раз причаливал, — махнуть червончик зелени. Я заприметил ее еще издали. Хрупкая такая блондиночка, как будто даже не крашеная. В застиранных облегающих джинсах. Личико милое, притягивающее. Ну, подумал, если еще и глаза голубые — попробую подклеиться. Авось повезет по всем статьям? Чего не бывает. Жить где-то надо, жрать — тоже. Да и по законам природы спариваться необходимо. После соблюдения правила второго дня у меня с этим все наладилось. Бред, конечно, что повезет, но вдруг господин случай окажется ко мне благосклонным?
Глаза блондинки, вопреки прогнозам, оказались шоколадными, но господин случай действительно подсобил: она сама обратилась ко мне с вопросом:
— Мужчина, вы сдавать или покупать?
У меня появилась легальная возможность рассмотреть ее пристальней. Небольшой точеный нос. Красивой формы, должно быть, чувственные губы. Минимум косметики. Максимум бюста и глаз. Не красавица, но черты лица не лишены приятности, если не сказать — притягательности. О линиях шеи, талии, бедер можно сказать то же самое. Возраст? Придирчиво изучив паутинку морщин вокруг глаз, я, как способный ученик патологоанатомов, вынес экспертное заключение: от двадцати пяти до двадцати восьми, возможны варианты. Кто их разберет, этих женщин.
Выяснив, сколь несерьезную сумму я намерен обменять, блондинка, поначалу предложившая курс более выгодный, чем в обменном пункте, перестала меня воспринимать совершенно. Ее интересовала цифра от пятидесяти и выше. Я немного разбираюсь в уличных валютных операциях, кое-какой опыт в этом у меня имеется: в те времена, когда валюта водилась в моих карманах регулярно, поначалу я не раз оказывался облапошенным менялами возле обменок. Так вот, если мне не изменяла память, подобные условия выдвигались обычно кидалами. Честняку все равно — десять или сто, он не откажется нажить любую безделицу, пусть и с мелкой бумажки. Кидале же на ерунде палиться неохота. Ведь придется, скрываясь от лоха, бросить рабочее место — и в следующий раз занять его дня через два, не раньше. Так стоит ли с червонцем сбегать в подполье — не резонней ли дождаться клиента посерьезней?
Кидала так кидала, решил я. Ведь я и сам далеко не ангел.