Именем Коммунистической Партии
Кабинет ЧК был ярко освещен. Здесь установили дополнительные лампы и большой стол, на котором сейчас лежал подававший большие надежды племянник товарища Субботина. Глаза его были закрыты, а веки чуть заметно подрагивали.
Чеслав в белом халате с закатанными до локтей рукавами, хмурясь, вытер руки полотенцем.
– Ну? – поинтересовался Берзин, сидевший в кресле коменданта. – Хоть какая-то надежда есть?
– Никакой, – мотнул головой Корбут. – Он в коме. И умирает!
– Ты же врач, Чеслав! Сделай что-нибудь! Я лично отвечаю за товарища Блюмкина!
ЧК демонстративно, показывая, что Блюмкину уже все равно, закурил.
– Я хирург. А здесь – отравление сильнодействующим ядом! Он попал в кровь через одну из этих игл. – Корбут ткнул пальцем в принадлежавшие Вездеходу иглы и трубку, которые лежали у ног Блюмкина. – Что прикажешь отрезать этому парню, чтобы нейтрализовать действия яда, происхождение которого мне, к тому же, неизвестно? Хочешь ты, Яша, этого или нет, но через несколько минут все будет кончено!
– Та-а-ак! – Берзин встал, привычным движением одернул гимнастерку. – Мы попали, товарищ Корбут. Обосрались так, что отмыться вряд ли сможем. Ты выпустил карлика, а я, старый дурак, позволил выйти на поверхность самому Игорю Блюмкину.
– Кто ж знал, что так будет? – вздохнул ЧК.
– Кто знал?! Твою мать, Чеслав, если ты уже не в состоянии живого от мертвеца, то…
– У Вездехода не было пульса. Клиническая смерть. Я не мог предвидеть…
– Надо было предвидеть! – Яков грохнул кулаком по столу и выпучил глаза. – Смотри-ка, он шевелится…
ЧК коснулся пальцами шеи Блюмкина.
– Тебе показалось. Если будешь так молотить по столу, он не только сдвинется с места, но и может упасть на пол. А вообще-то товарищ Блюмкин умер…
– Хорошо. Плохо то есть. – Берзин нервно кусал губы. – А как поживает наш герой?
– Вездеход? Что ему сделается? Скоро очухается. Перевязан и закован в кандалы.
– Черт, о черт! – Яков вскинул руки к потолку. – Он положил четверых лучших диверсантов «Дзержинской», а сам, видишь ли, скоро очухается. Знаешь, Чеслав, если я кому и завидую меньше, чем нам с тобой, так это карлику. Субботин прикажет его четвертовать.
– Вот тебе и отличный способ переключить гнев товарища Субботина с нас на Вездехода. Ведь, по сути дела, он один во всем и виноват.
– Хоть одна стоящая идея. – Берзин задумчиво потер подбородок. – Значит, так. Я еду на «Дзержинскую» первым, докладываю Субботину о героической гибели племянника, а ты с телом товарища Блюмкина и виновником его смерти приедешь вслед за мной. Выразим Субботину свои соболезнования, ну и… Поможем придумать достойное наказание Вездеходу. Авось, прокатит.