– Вижу, тебя перевязали. Правильно. Ты, сучонок, понадобишься мне живым и здоровым. Дольше будешь подыхать. Не хочешь напоследок облегчить душу и рассказать о том, какие интриги плел против нашей партии и зачем понадобился нашему дорогому профессору Корбуту?
– У него и узнай, – буркнул карлик. – Лично мне все вы без надобности, просто хотел выручить брата, которого вы зачем-то упекли в Берилаг.
– А вы, Михаил Андреевич, что скажете?
– Признаться, у меня были кое-какие виды на этого недомерка. Собирался через него вербовать людей для своих опытов, но теперь… Я с удовольствием поэкспериментировал бы над ним самим.
– Вам представится такая возможность, – кивнул Субботин. – Впрысните ему какое-нибудь из своих зелий. Такое, чтоб крыша поехала. Хочу, чтоб он умирал очень медленно и в гордом одиночестве. В каком-нибудь из заброшенных туннелей. Урод, кажется, родом с «Полежаевской»? Пусть сдохнет, где появился на свет. Там его и законопатить.
– Все будет сделано, товарищ Субботин. – заявил Корбут. – Я очень постараюсь. Уверен, что он не будет там одинок: безумие рано или поздно составит ему хорошую компанию.
– Итак, замуровать. Именем Коммунистической Партии Московского Метрополитена! Все. Больше не хочу никого видеть. Свободны!
Карлика выводил из кабинета Чеслав, который не мог отказать себе в удовольствии схватить Носова за цепь на шее и дернуть так, что приговоренный с трудом удержался на ногах. В этот момент Николай увидел лицо Субботина. Тот улыбался. Левой половиной губ, которая не была парализована.
В центре платформы успели установить дощатый постамент и теперь укрывали его черной тканью. Почему-то занимались этим уже знакомые ЧК люди в форме красноармейцев, а руководил подготовкой к панихиде Никита в своей любимой форме офицера НКВД. По всей видимости, организацию прощания с Блюмкиным возложили на тех, кто шлялся по «Дзержинской» без дела.
– «Полежаевская», легко сказать – «Полежаевская»! А почему не Изумрудный город?! – ворчал Берзин. – Я что – волшебник? Как туда доставить Вездехода? Субботин думает, что фашисты на «Пушкинской» встретят нас с распростертыми объятиями или на «Улице 1905 года» до поросячьего визга рады коммунистам? К тому же придется пробираться через заваленные туннели.
– Не зуди, Яша, – не без ехидства улыбнулся ЧК. – С твоими-то связями и аналитическим складом ума такая операция – плевое дело. До сих пор поражаюсь тому, как быстро вы появились в Берилаге. Тут-то ты проявил себя истинным Гудвином!
Берзин сделал вид, что не замечает упреков Чеслава.