— Венансиу, с тобой все в порядке? — На него тревожно смотрели две пары девчачьих любопытных глаз.
— Спасибо, сестренки, что приютили меня на время, но мне надо идти, а то у вас будут неприятности. Отец может войти сюда в любую минуту.
— Хочешь я сейчас же с ним поговорю, — предложила Элеонора и посмотрела на младшую сестру, словно ища у нее поддержки.
— Не надо, будет только хуже, — сказал Венансиу и молча вышел из комнаты.
Режининья всхлипнула и отвернулась к окну, к ней подошла Элеонора. Так они долго стояли рядом и смотрели на улицу. Венансиу стремительно вышел из подъезда, подошел к своему фургону и только потом оглянулся и помахал рукой.
Огромная машина тронулась с места, мигнула фарами на прощание и скрылась за поворотом.
— Подумать только, три дня назад все было хорошо, а сегодня мне кажется, что жизнь разваливается на части, — сквозь слезы сказала Режининья.
Элеонора обняла младшую сестру и поцеловала.
— Вот увидишь, может быть, через неделю мы всей семьей будем смеяться над этим недоразумением.
Они долго смотрели на фотографию, висящую на стене: мама, папа, Венансиу и они, веселые и красивые в карнавальных костюмах.
— Жаль, что под снимком нет даты, — сказала Элеонора, водя пальцами по стеклу.
— Мы его сделали, когда я училась в седьмом классе, а ты закончила первый курс медицинского колледжа.
— Хорошее было время, — вздохнула старшая сестра.
Тревожный ночной звонок разбудил Марию ду Карму.
«Господи, неужели опять случилось что-то ужасное», — подумала она и подняла трубку.
— Прости, прости, прости, — услышала она голос Дирсеу.
— Все в порядке я еще не спала, — соврала Мария. — У тебя что-то важное?
— Дело касается Линды. Только что один мой знакомый, хороший фотограф, сообщил мне, что готовится грандиозная выставка о тех событиях, тринадцатого декабря 1968 года...
— А при чем здесь Линдалва?
— Понимаешь, существует архив. Родольфо утверждает, что тогда был на площади и у больницы. И фотографировал, понимаешь? Фотографировал!
Сердце Марии учащенно забилось.
— Спасибо тебе Дирсеу, ты опять дал мне надежду!
— Это еще не все! — Голос Дирсеу звучал радостно и возбужденно. — Самое главное, что он лично фотографировал беременную медсестру с маленьким ребенком на руках.
Трубка упала к ногам Марии. Она долго пыталась ее поднять, но руки не слушались.
— Мария, Мария! Что случилось? — беспокоился Дирсеу на другом конце провода.
— Все в порядке, — соврала она. — Просто что-то со связью.
Всю ночь Мария не сомкнула глаз. Как назло стрелки на часах ползли слишком медленно. Не в силах лежать, она ходила из угла в угол, останавливалась, подходила к часам и снова отходила к окну.