Во время этого турне мы с ним очень сблизились. Он стал чаще меня обнимать, а я нередко спала, положив голову ему на плечо, когда мы переезжали с места на место. Мне это так нравилось!
Вскоре мы начали понимать, что нуждаемся друг в друге не только на льду. И хотя я все равно чувствовала себя неуютно из-за того, что была младше всех, я вдруг заметила, что интересую Сергея не меньше, чем его друзья. Мы много разговаривали о самых разных вещах, я о нем заботилась, а он оказывал мне знаки внимания. Именно поэтому мне было особенно обидно, когда он куда-то уходил с другими, оставляя меня одну. В Европе столько всего можно посмотреть! И если раньше мне было совершенно все равно, когда Сергей не приглашал меня прогуляться вместе по Парижу и посмотреть Эйфелеву башню или побродить по какому-нибудь лондонскому парку, теперь мне это причиняло настоящую боль.
— Мог бы и меня позвать, — говорила я, — пожалуй, я бы тоже с тобой пошла.
А он отвечал:
— Понятия не имел. Мне и в голову не приходило, что ты захочешь.
Мы никогда не гуляли вдвоем, поэтому я стала ходить на прогулки одна. Я жила вместе с Натальей Бестемьяновой и проводила много времени вместе с ней и ее партнером Андреем Букиным. И у него и у нее были свои семьи. А еще с Валовой и Васильевым, которые тоже были женаты. Но чувствовала я себя при этом довольно странно.
Сергей же уделял много внимания другим фигуристкам. Помню, как один раз он танцевал с немецкой фигуристкой — эта картинка так и стоит у меня перед глазами. Я страшно тогда расстроилась, но ничего ему не сказала. Нас не связывали никакие отношения, и я не чувствовала, что он мне принадлежит. Надо отметить, что тот олимпийский год совсем не принес мне счастья. После европейского турне у нас появилась возможность отправиться в новое турне по Америке, которое организовывал Том Коллинз. Все остальные фигуристы согласились принять в нем участие, но я так устала от бесконечных переездов, что сказала «нет». Я объяснила Сергею, что скучаю по маме и не выдержу двух турне подряд. Естественно, это означало, что мы и наши тренеры лишимся достаточно приличной суммы денег. Меня попытался переубедить Леонович, потом Татьяна Тарасова. Но я твердо стояла на своем.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что, видимо, это был неразумный поступок, но, с другой стороны, я впервые самостоятельно приняла серьезное решение, не обсуждала его ни с мамой, ни с отцом. Сергей, конечно же, был недоволен, однако сказал мне только, что я должна сама понять, чего хочу. Он не старался повлиять на меня или заставить передумать.