Так что остальные фигуристы полетели в Америку, а мы с Сергеем вернулись в Москву.
Золотая олимпийская медаль никоим образом не изменила нашу жизнь. Возможно, нас стали чаще узнавать, но дома я не чувствовала себя знаменитостью. Москва такой большой город, занятый своими проблемами и делами, да и живет в ней множество известных спортсменов. Только вот мои родители устроили мне грандиозный сюрприз — мы поехали вместе на две недели на Черное море. Когда я была там, мне позвонили из тренерского отдела нашего клуба и сообщили, что президент Михаил Сергеевич Горбачев приглашает меня на торжественный обед, который устраивает в честь президента Рональда Рейгана.
Я была страшно взволнована, не сомневалась, что Сергея пригласили тоже, и уже заранее предвкушала то удовольствие, которое получу, когда пойду на этот торжественный обед вместе с ним. Вернувшись в Москву, я сразу позвонила Сергею и узнала, что его не позвали, но он сказал, что я все равно должна идти. Я не имела ни малейшего понятия, как следует себя вести, и без Сергея, в окружении чужих людей, чувствовала себя ужасно. Меня посадили рядом с президентом Рейганом и Раисой Горбачевой, но она со мной не разговаривала, и мне было невероятно скучно.
Вернувшись домой с Черного моря, я узнала, что в мое отсутствие Сергей принес мне цветы и духи по случаю моего семнадцатилетия. Я не предупредила его, что собираюсь уехать, поэтому он оставил подарки бабушке, которая была от них в не меньшем восторге, чем я. «Смотри, что Сергей тебе купил!» Она обожала Сергея и уговаривала меня приводить его домой на обед после тренировок. «Почему ты не позвала Сергея? — спрашивала она. — Я испекла его любимые пирожки с мясом».
Я послала ему телеграмму с благодарностью за подарки. Не помню, почему не позвонила, — наверное, его не было дома.
Мы не виделись еще недели две, а потом встретились в тренировочном лагере на Балтийском море, в Юрмале. Мне показалось, что он похудел, а когда я посмотрела на него повнимательнее, то заметила шрамы на руках и следы от швов.
— Что это? — испуганно спросила я.
Он не ответил на мой вопрос, только сказал:
— Тебя это не касается.
В конце концов мне удалось узнать, что была какая-то драка. Он никогда не говорил со мной о подобных вещах. И о своей боли тоже. Никогда не обсуждал плохое. Словно считал, что я не должна знать об этой стороне жизни.
Я становилась старше. Выросла на несколько сантиметров и теперь была ростом почти метр шестьдесят, а весила больше сорока трех килограммов. Кроме того, я стала по-другому относиться ко многим вещам. Почти ко всему. Мама говорила, что дело в возрасте, что все девочки проходят через такой период, когда взрослеют, но я все равно никак не могла привыкнуть ко всем этим изменениям и новым чувствам; В своем дневнике я написала, что моя собственная природа сводит меня с ума. Я начала грубить Леоновичу, который, как мне казалось, вел себя с нами недостаточно жестко.