Соколов вдруг увидал в государе не могущественного самодержца, а нежного, любящего отца, исстрадавшегося за любимого сына и с надеждой прибегающего к последней, быть может, надежде.
— Хорошо, государь, я сделаю все, что в моих силах! — заверил Соколов.
И свет надежды словно озарил необыкновенно благородное, красивое лицо государя.
В тот вечер Соколов был необыкновенно весел. Он расточал комплименты дамам, много танцевал, поговорил с французским посланником — старым приятелем отца, общался с друзьями — шефом жандармов Джунковским, председателем императорского «Геркулес-клуба» Гарнич-Гарницким, обнялся с Кошко.
Последнему он признался:
— Аркадий Францевич, я уже давно не ищу приключений, они сами находят меня. Ведь не встреть я случайно тебя на Моховой, скольких испытаний избежал бы!
Кошко вдруг хитро сощурился:
— Мне сейчас полковник Генерального штаба Боде сказал, что на вечернем представлении в цирке Чинизелли какого-то мужчину львы разорвали. Это не твоя ли рука?
Соколов провел, словно малышу, ладонью по голове начальника сыска:
— Нет, это не моя рука, — и внушительно добавил: — Это рука Божья.
В сопровождении двух адъютантов появился наследник Алексей Николаевич. Вместе с Соколовым они прошли в соседний тихий зал. Соколов, расположившись за столом, записал для наследника гимнастические упражнения и тут же показал их. Посоветовал:
— Прикажите, чтобы вам, ваше высочество, доставили арабские мячи — они небольшие, резиновые. Очень хорошо их носить с собой и сжимать: кистевая сила разовьется чрезвычайно. Кистевая сила весьма важна в атлетике.
В этот момент явился государь. Наследник воскликнул:
— Папа, вы помните, как Аполлинарий Николаевич двумя пальцами спичку ломал? Я пробовал-пробовал — не получается. — Обратился к Соколову: — Можно попросить, покажите, пожалуйста, папа не видал?
Явился фельдфебель Щеголь, на подносе он держал коробок серных спичек. Соколов взял указательным и большим пальцами спичку, нажал — трах! Спичка переломилась пополам.
Государь улыбнулся, Алексей в восторге захлопал в ладоши:
— Браво! А еще можно?
Соколов принял положение «упор лежа». Затем он стал отжиматься, упираясь в паркет лишь большими пальцами. Отжавшись двенадцать раз, из положения лежа прыжком встал на обе ноги.
Соколов объяснил:
— Упражнение на первый взгляд самое простое. Однако я никого еще не встречал, кто его мог бы уверенно делать. Знаменитые атлеты Поддубный и Железный Самсон с этим упражнением не справились. Лишь Людвиг Чаплинский сумел отжаться раза два-три, но не больше.