Дальше бой продолжался уже вне села. Наши части, преследуя врага, отогнали его на вторую линию укреплений и начали готовиться к прорыву основной линии обороны. К десяти часам штаб полка сообщил по телефону в штаб дивизии об освобождении села.
Противник в течение дня предпринял три яростных контратаки, пуская в бой одновременно до десяти танков и до полка пехоты. Гаркуша уже был готов к этим атакам, и подразделения организованно встретили противника. Через три часа штаб полка снова сообщил штабу дивизии: «Три контратаки отбиты с большими потерями для противника. Потеряв до трехсот убитыми и ранеными, противник отступил в район Бахарева...»
К вечеру над расположением полка появилось несколько вражеских самолетов. В это время на окраине села на посту стоял Габдурахманов. Быстро сбежав по лестнице в землянку, он крикнул:
— Товарищ старшина, над головой вражеская авиация. Самолетов не перечесть...
Соснин только сел бриться и с намыленным лицом выбежал на улицу. Вздернув подбородок, он взглянул на кружащихся над головой «юнкерсов» и, вытирая полотенцем мыло с лица, властно скомандовал:
— Всем в окоп! Будет баня с паром.
Все выбежали из землянки. Только Андрей Семячкин, растерявшись, ринулся было за товарищами, но, испуганно взглянув на небо, нырнул обратно.
Соснин крикнул вслед ему:
— Семячкин, сюда!
Но, видимо, Семячкин не слышал команды.
— Сейчас зенитки с самолетами будут биться, а мы винтовочкой поможем, — проговорил Соснин, мрачно следя за Андреем.
Через секунду заходила, загрохотала земля. После каждой бомбы люди инстинктивно прижимались друг к другу. Над головой стоял такой гул, будто рушились каменные горы.
— Следите за тем, как «юнкерс» из пикировки выходит. Бейте в хвост! — кричал громко Соснин, с азартом ведя огонь по самолетам.
Вдруг несколько бомб упало почти рядом, люди инстинктивно бросились на дно окопа. В наступившей после грохота разрывов тишине все услышали гул удалявшихся моторов.
Сидевшие в окопе солдаты, взглянув друг на друга, громко расхохотались. У Саши, первый раз переживавшего такой ад, лицо было в глине: он уткнулся лицом в стену окопа во время бомбежки. Рядом с ним сидел Рашит, смущенно глядя на командира отделения. Саржибаев тихо улыбался. Петр Копылов плевался, пытаясь освободиться от земли, попавшей в рот. Соснин стоял спокойно, придирчиво разглядывая подчиненных. Видя, что пикировщики не возвращаются, он крикнул:
— Матросов, Габдурахманов и ты, Копылов, живо на поиски Семячкина.
Солдаты не заставили повторять приказание — пулей выскочили из окопа и остановились как вкопанные: на месте дома, стоявшего неподалеку от их землянки, торчала одна труба от русской печи, сарай точно ветром сдуло, несколько глубоких черных воронок зияло на улице.