— Ну что же, пойдем в лес сами и будем заготовлять, — решительно заявил Саша.
— Я предложил то же самое, но Катеринчук не решается, боится, что мы не справимся, говорит: нет опыта...
Саша озабоченно спросил:
— А раньше кто заготовлял?
— Леспромхозы.
— А теперь?
— Не дают. И без нас у них дела по горло.
— Значит, самим надо ехать — и баста. Справимся! — воскликнул Саша.
Рашит крепко пожал руку друга:
— Правильно, пойдем к начальнику.
В этот вечер две пары боксерских перчаток сиротливо лежали на полу...
Прошло четыре дня с тех пор, как старшие колонисты во главе с Дмитриевым оставили Уфу. Саша несколько раз вспоминал разговор перед отъездом, в кабинете начальника колонии. Михаил Трофимович, указав на участок, находившийся в верховье Кара-Идели, почти на границе с Свердловской областью, сказал:
— Нам выделили участок у устья реки Ай. Он по-башкирски называется «Ак-урман», что означает «Белый лес». Как мне сообщили специалисты, на этом участке прекрасный лес. И места эти очень красивы. Достаточно сказать, что название реки Ай в переводе на русский язык обозначает Луна. Итак, вы едете в Лунную долину. Природа в горах сурова, стоят большие морозы, снега много...
У всех ребят, стоявших в кабинете, загорелись глаза. Они уже рисовали в своем воображении мужественные дни работы в лесу, подвиги в борьбе со стихией… Добровольцы внимательно, с затаенным дыханием слушали Катеринчука.
И вот они в лесу.
Белый лес! Все бело кругом: ветки елей, стволы берез, кусты, закрытые серебристыми чалмами, земля под плотным снежным покровом; даже серое зимнее небо кажется молочным…
Дмитриев первым делом предложил разжечь костер. Андрей Богомолов и Директор начали готовить обед, а остальных комсорг созвал на совет.
— За сегодня и завтра мы должны устроиться, — сказал он. — Работы впереди очень много. Сделаем шалаши, забросаем сверху снегом, будет теплее. Притащите побольше сосновых веток для постелей. А потом возьмемся и за дела.
Саша внимательно и придирчиво приглядывался к ребятам. Их настроение быстро менялось. Они то восторгались лесом, то начинали чувствовать себя обреченными и позабытыми. Ой, как в первые дни в лесу вспоминали колонию и мечтали о чистых и мягких постелях, об обедах тети Тани, об уютных вечерах в комсомольском комитете. Первая неделя оказалась особенно трудной. Как ни старались ребята, дело подвигалось медленно. Они не имели еще сноровки, а без опыта было трудно валить лес. Как-то раз подпиленное дерево, падая, чуть не убило одного колониста. Трудно было и с жильем. У Директора прогорела телогрейка, — он спал у костра. Юноши осунулись, на лбу у Саши легли первые тонкие морщинки. Рашит ходил сумрачный. Только Дмитриев был бодр. Он, посмеиваясь, говорил: