Несмотря на снег и ветер, Всеслав упорно шагал вперед. Позади остались последние, покрытые белым ковром деревенские угодья, длинные заброшенные сараи — с дороги пришлось свернуть на протоптанную в глубоком снегу тропинку. Вокруг мело, на расстоянии нескольких метров было уже трудно различить, что впереди: куст, дерево или человек. Чем дальше сыщик уходил от деревни, тем плотнее становилась снеговая завеса, словно он пробирался не к обрывистому речному берегу, а двигался в безграничной, сплошной белесой мути в никуда, в безвременье…
В какой-то момент ему нестерпимо захотелось оглянуться, будто кто-то подстерегал каждый его шаг, сопровождал цепким, злым взглядом. Хотя… кому тут быть-то? Место безлюдное, непогода нарастает. Да и видимость практически нулевая: оглядывайся по сторонам, сколько душе угодно, — ничего дальше своего носа не узришь.
Смирнов миновал ельник, березовую рощу и свернул вправо, как велел ему мужичок-попутчик. Тропинка стала уже, глубже, петляла и уводила, как чувствовалось, к берегу реки. Деревья стали попадаться редко, начались пологие подъемы и спуски. Ветер задул сильными, резкими порывами, швырял в лицо снег, рвал с головы шерстяную шапочку, — похоже, заветный обрыв рядом. Только бы не заплутать среди этой холодной, заунывно поющей белизны.
Тропинка исчезла… истончилась и оборвалась, потерялась. Где-то впереди или сбоку должна была быть река. Горизонт стерся, смешался с небом и землей. Ничего не оставалось, как двигаться наугад… куда выведет. Смирнов так и поступил, полагаясь на свое чутье, внутреннее ощущение направления и удачу. Он невольно замедлил шаги, мысленно взывая к покровителю одиноких путников. Есть ли такой в многочисленной божественной иерархии?
Дерево возникло неожиданно, вынырнуло из снегового морока как грозный призрак разбойника Кудеяра, — огромный, теряющийся верхушкой во мгле ствол, растопыренные крючковатые ветви. Ветер внезапно стих, и только сыпались и сыпались с неба, мелькали, плясали, бесновались вокруг снежные хлопья. Всеслав резко, широко шагнул, задрал голову… оступился и съехал чуть вниз; попытка удержаться привела к новому скольжению. Наконец ноги поймали устойчивую твердь, закрепились. Сразу обдало жаром, взбурлила от выброса адреналина кровь, под курткой по спине побежала струйка пота. Не хватало еще свалиться с обрыва!
Снизу дохнуло бездной, невидимой, но угадываемой пустотой, таящей в себе опасность. Разумеется, это не горное ущелье, не трещина в скале и не разлом ледника где-нибудь на Памире — все равно мало приятного рухнуть и покатиться, не ведая куда.