Они вышли на высохшее травяное болото. То тут, то там тянулись тонкие березки да торчали кусты. Понизу стелился густой, хоть ладонями загребай, туман. Громко квакали лягушки. Хорошо пахло мятой. Место было открытое. Из-под ног то и дело с шуршанием выскакивали серые перепелки.
Зверев наклонялся, собирая из гнезд мелкие перепелиные яйца, ломал тонкую скорлупку и с наслаждением выпивал.
Вскоре они вышли к оврагу. Здесь, поверху, между хорошо врытых столбов, тянулась в три ряда и еще крест-накрест колючая проволока.
Зверев, опасливо нагибаясь, прошептал:
— Идите сюда! Нижний ряд колючки снят, а эту я… — Он взял положенную кем-то толстую, с исцарапанной корой палку, подсунул ее под нижнюю проволоку и приподнял.
Соколов, вминаясь в пахучую траву, пополз вперед, чувствуя на спине касание колючки. Оказался на другой стороне, сел на землю, улыбнулся:
— Тебе помочь, Володя?
Тот махнул рукой и, шустро действуя локтями, прополз под проволокой. Шепнул:
— Осторожней, склоны очень скользкие! — Голос его дрожал.
Цепляясь за кусты, выворачивая сапоги, заскользили вниз. Наконец спустились к поваленной осине. Первым пошел Соколов. Дерево шаталось, тряслось, ветви мешали ходу. Но Соколов, согнувшись, перешел на другую сторону. Протянул руку:
— Проходи!
И вот с некоторым трепетом душевным они поднялись наверх — на вражескую землю. Зверев поскользнулся, бутылки громко звякнули. Соколов строго сказал:
— Не разбей!
— Может, лучше выпьем? Все легче будет. — Звереву жалко было отдавать немцам водку. — Да с этих паразитов и хлеба достаточно!
Соколов коротко изрек:
— Цыц!
И этот вопрос больше не обсуждался.
Зверев вытащил откуда-то из-за пазухи относительно белого цвета полотенце и, махая им над головой, отважно пошел вперед.
Перед ними простиралось голое поле, израненное воронками, с брошенными окопами, с ухабами и рытвинами.
Впереди, шагах в двухстах, виднелись блиндажи, на горизонте в призрачном тумане в первых лучах солнца угадывалась кайма дальнего леса. Справа, возле орудий, шевелились, видимо, артиллеристы.
Зверев, поправив рюкзак за спиной, рассмеялся:
— Господин полковник, немцы ждут нас, как детишки Деда Мороза в Рождество Христово. — Он еще разок-другой махнул полотенцем и повесил его на плечо.
Первое напряжение прошло. Немецкий охранительный пост находился у ближайшего блиндажа, навстречу никто не сделал ни шага.
Угадав мысль Соколова, Зверев объяснил:
— Голодные, паразиты, но гордые. Посмотрите, как с нами, своими кормильцами, держаться высокомерно будут.
Немцы улыбались, глядя на приближающихся врагов. Они загалдели: