У Бифштекса глаза опасно полезли из орбит.
— Что? Секретное совещание с фигурантом? Это как понимать?
— Не могу знать, господин майор!
— И как же Оберст сообщил тебе об этом?
— В устной форме.
Бифштекс рассвирепел:
— Понимаю, что не приказом по Генштабу. Ты — филер, наружник, топтун, мать твою! Фигурант тебя не должен даже видеть, не то что давать для меня приказы! Какие разговоры могут быть между вами? Зачем ты пошел к нему?!
— Я не ходил, меня Хрубеш доставил в «Божий дар».
— Как — доставил?
Гавличек изобразил как.
— Руку выкрутил за спину и привел. Они там водку пили. Вот Оберст и сказал: так-то и так-то, секретное, дескать, совещание с Биф… простите, с майором Эльбертом!
Бифштекс втянул мясистым носом воздух:
— Да ты сам налакался!
— Никак нет, господин майор! Только маленькую рюмочку — в оперативных целях. Ик!
Бифштекс протянул руки к небу, со слезой в голосе прохрипел:
— Господи, за какие грехи я должен руководить сборищем идиотов! — Повернулся к Гавличку: — Пошел вон, дурак! — Крикнул вдогонку: — Продолжай прослежку за Оберстом, но со всей осторожностью, чтобы он не заметил! — К Евгении: — Доставай из шкафа мундир, иду в «Асторию»! Дома — бардак, на службе — психушка. Вот это жизнь!
* * *
Соколов встретил гостя с важной таинственностью. Закрыл изнутри дверь на ключ, уселся за столом напротив Бифштекса и многозначительно замолчал.
Бифштекс почувствовал жуткую неловкость и не знал куда деть глаза. Наконец заискивающе улыбнулся:
— Господин оберст! Я радуюсь за вас, ибо наш целительный воздух произвел на вас сильное воздействие: вы быстро набираетесь сил. Уже по горам, хи-хи, прыгаете, да-с!..
Соколов оборвал:
— Прыгают горные козлы, а я передвигался.
Бифштекс изо всех сил хотел понравиться оберсту.
— Но в Карлсбаде действительно прекрасный воздух, прекрасный народ, который любит великую Германию и кайзера! У нас здесь красивые девушки, которых забыть невозможно. Это производит на организм мощный оздоровительный эффект.
Соколов строго посмотрел в глаза собеседника:
— Я вас, господин майор, пригласил сюда не для того, чтобы слушать ваши разглагольствования о девушках, которые ко мне не имеют никакого отношения. Речь идет о вас, о вашем соответствии высокой должности, какую вы занимаете.
Бифштекс опешил. Он забормотал:
— Да как вы такое говорите… Да я…
Соколов рявкнул так, что задрожали висюльки в люстре:
— Молчать! — и продолжил тем мрачно-торжественным тоном, каким судья сообщает несчастному о смертном приговоре: — Плохие дела, господин майор! — Внимательно и долго смотрел в глаза онемевшего Бифштекса. — Благодарите Бога, если отделаетесь разжалованием в рядовые и отправкой в штрафной батальон.