– Господин, я буду молиться, – просил он. – Молиться за твой успех.
– Молиться! – фыркнул Финан. – Ты бы лучше разрешил мне перерезать ему его поганую глотку.
– Он безумец, а не злодей.
– Он хитер и изворотлив, это твои собственные слова.
– Иеремия верит в чудеса, – объяснил я.
Дагфинр Датчанин каким-то образом прослышал про христианские чудеса и убедил себя, что пригвожденный Бог даст ему силу творить их, если только он соберет достаточное количество реликвий. Вот так появился на свет Иеремия. Вину за неспособность обратить воду в шелковичный эль или исцелять слепых он приписывал тому печальному факту, что ему не дано владеть Линдисфареной.
– Это место силы, – твердил он мне. – На острове небо соединяется с землей! Священное место.
– Он собирается построить на Линдисфарене новый собор, – сообщил я Финану. – После чего будет править всей Британией.
– Король Иеремия? – бросил Финан презрительно.
– Не король – Папа Иеремия, и его королевство будет называться Царствием Небесным. В нем все будут жить в мире, не зная болезней, бедности, неурожая. – Иеремия доверился мне, поведал о своих амбициях, захлебываясь от возбуждения. – Там не будет лордов, – продолжал я. – Не будет крепостей, лев возляжет с агнцем, мечи перекуют на орала. Там не будет расти жалящая крапива, а мужчина получит право брать столько жен, сколько захочет.
– Господь милосердный, это все?
– Еще Бог объявил ему, что все чудеса начнутся на Линдисфарене, поэтому именно там он построит свой новый Иерусалим. Иеремия хочет переименовать Линдисфарену – ей суждено называться Блаженным островом.
– Блаженна моя задница, – проворчал Финан.
– А мне отведена роль Преосвященного и Высочайшего Защитника Блаженного острова.
– Зачем понадобился ему защитник, если все будут жить в мире?
– По его словам, дьявол будет бродить вокруг, аки лев рыкающий, норовя пожрать кого-нибудь из народа.
– А разве льву не полагается спать с агнцем? И кстати, что это за лев такой?
– Дьявол в обличье зверя.
Финан расхохотался и покачал головой:
– И ты пообещал отдать этому идиоту развалины монастыря?
– Я не вправе это решать, они принадлежат Церкви. Зато могу передать ему землю на острове. А если он заодно заберет и церковные земли, не буду его останавливать.
– Церкви это не понравится.
– До того, понравится это Церкви или нет, мне дела как до крысиного помета, – язвительно отрезал я. – А Иеремия безвреден.
– Он предаст тебя, – предупредил ирландец. – Как предал всех остальных.
По какой-то причине мой друг проникся неприязнью к епископу, и это было взаимно. Не потому ли, размышлял я, что чувства Финана, как христианина, оскорблены заблуждениями чокнутого епископа? Мне не составляло труда представить мнение христиан, что Иеремия издевается над ними, но уверенности у меня не было. Я пришел к мысли, что он искренен, даже если безумен, а вот Финану просто не терпелось перерезать ему глотку.