Заводной босс стремительно выхватывает из пластмассового стаканчика цветной карандаш размером с городошную биту и быстро выходит из-за стола на свободное пространство. Я, естественно, на этом пространстве как стоял, так и стою, сесть Гладышев забыл мне предложить.
Я отмечаю, что одет он в новые синие джинсы, но не в какую-то пошлую «Мальвину», а в нечто достаточно благородное из толстого «коттона», обут же в роскошные коричневые мокасины. Эти мокасины легко и неслышно порхают по ковру — Гладышев не чувствует себя обремененным собственным центнером с лишним. Он крепко держит кончик карандаша в своей мощной волосатой ладони, делая им размашистые движения перед собой. Да, все правильно, г-н директор принадлежит к человеческим особям типа атакующего, нахрапистого, таким уж он уродился, такова его карма. Вот Гладышев изобразил карандашом в воздухе широкий полукруг справа налево, едва не чиркнув кончиком по моему подбородку (такой может не только чиркнуть, сомневаться не стоит), а я делаю обеими руками движение вслед за его рукой, скольжу ладонями сначала по локтю, потом по толстому, напоминающему бревно предплечью, разгоняя руку с зажатым в ней карандашом еще больше, заставляя ее описывать более широкую дугу. Теперь захватить запястье обеими руками покрепче, быстрый оборот на месте на носочках, руку г-на директора по дуге с ускорением вниз, и вот он летит на спину, предварительно отсалютовав локтем в потолок и коснувшись кулаком своей правой лопатки. Разумеется, он роняет карандаш-исполин еще до того, как касается спиной и плечами пола. Полученная в молодости физическая подготовка и остатки координации позволяют ему прокатиться по ковру, задев по пути стул, отчего тот с грохотом соприкасается со столом. Хорошо, если на звук прибежит секретарша, хуже, если малый из коридора перед приемной, у него под курткой наверняка спрятан «макар». Только пальбы здесь не хватало.
Но, к счастью, двойная дверь кабинета хорошо поглощает шум. Или секретарша не придала никакого значения звукам, доносящимся из кабинета шефа. Гладышев встает с ковра уже у стены. Вид его скорее выражает крайнее любопытство, чем смущение или, тем паче, негодование. Гладышев оптимист, умеет владеть собой, но он не совсем понял, что же такое с ним случилось. А если выражаться точнее, он совсем ничего не понял.
— Хм, как это у тебя получилось? Еще раз можешь изобразить? Я ведь сам в молодости вольной борьбой занимался, по первому разряду работал.
И здесь он пытается сравнять счет очков — его шваркнули об пол, он моментально переходит на «ты» ничтоже сумняшеся предполагая, что я по-прежнему буду говорить ему «вы».