– Я о’кей, – повторяет она и делает вид, что страшно занята подготовкой к стирке.
Мы с Джо снова начинаем переписываться. Отправляем друг другу идиотские картинки, стикеры и анимашки. Она присылает фото своей комнаты в общежитии и снятый украдкой портрет соседки по комнате. Соседка выглядит как афроамериканский вариант Брит Минз, и это немного пугает.
Сначала Джо пишет часто, но потом сообщений становится все меньше и меньше. Это понятно – она исследует новый для нее мир. Было бы странно, если бы это было не так. Поэтому я не парюсь. В тот вечер на ужин мама готовит мою любимую еду – блинчики с морепродуктами и холодный суп нэнмен с лапшой. Мы с опаской наблюдаем за героическими попытками папы изобразить аппетит. Через некоторое время его рвет в одноразовый бумажный стаканчик.
– Прости, мамочка, – говорит папа.
– Айгу, – отвечает она, что значит: «Не переживай. Ты ни в чем не виноват».
Она дает ему стакан с водой. Папа отодвигает стакан в сторону.
– Принести два пива, пожалуйста, Фрэнки-умма, – просит он.
Папа сказал «пожалуйста»? Видимо, он что‐то задумал.
– Ты не пить, не надо, – протестует мама. – Ты болеть.
– Доктор сказать, я пить пиво сколько хотеть. Это не иметь значение, – отвечает папа.
Мама замолкает. Она видит его рядом со своим сыном, который утром уедет в колледж. Она понимает, что в следующий раз я, возможно, увижу его поздно ночью в больничной палате, примчавшись из Стэнфорда после телефонного звонка.
Мама приносит две бутылки пива. Она открывает их и уходит.
– По-моему, пиво гадкое, – говорю я. – Почему ты его пьешь?
– Это естественный продукт на основе вода и ячмень, – отвечает папа, и мы чокаемся.
Я не знаю, что сказать, и делаю глоток. Потом еще один. Ужасный вкус. Но компании лучше у меня еще не было.
– Так вот, – говорит папа. – Я тут читать, выучить новый слово.
Он хочет, чтобы я клюнул на наживку, и я это делаю.
– Что за слово, папа?
– Неогуманистический.
Загадочный какой‐то разговор.
– Папа, а что значит «неогуманистический»? – послушно спрашиваю я.
Папа делает глоток пива:
– Я кореец. Ты тоже кореец. Но еще ты американский подросток, на сто процентов. Ты – неогуманистический. Ты понимать, что такой «неогуманистический»?
– Вроде бы да, – отвечаю я, уставившись на свое пиво.
– Духовная суть – это так называемый ядро душа, как частица, как физический частица. Ты знать, что такой кварк? То же самый. Атом? То же самый, все один и то же.
– О’кей, пап, – отвечаю я.
А папа готовится к новому раунду мистической абракадабры. Я не возражаю. Сегодня последний вечер, который мы проведем вместе, поэтому я должен держаться.