Когда царь Мурсилис сообщил, что берет ее с собою в поход, Мари-Луйс с трудом удержалась, не обнаружила своей радости…
Из Хаттушаша выехали семь дней назад. И вот цель уже близка.
Привал сделали на подступах к долине.
Принесли тут жертву хеттской богине солнца Кумарфи. Для Мари-Луйс раскинули шатер.
Вечерело. Вдали напротив уже четко просматривались костры армянских воинов. Над головой сияло звездное небо. Хетты не переставали удивляться тому, как велико армянское войско: подумать только, сколько костров полыхает.
Мари-Луйс, хорошо зная своего супруга, понимала, что он намеренно велел запалить множество костров, дабы уже при первой встрече с врагом произвести на него устрашающее впечатление.
Тьма сгущалась. Мари-Луйс попросила Ерес Эпит погасить светильники, а вход в шатер при этом оставить открытым. Там, напротив, в родном войске ее супруг, а может, и брат тоже. Изловчиться бы как-то да оказаться среди них!.. Она это может. Скажем, переоденется жрицей-прорицательницей в рванье и, миновав возможные препятствия, окажется у своих.
Но с каким лицом явиться к супругу? Оскверненная — к чистому, незапятнанному?! Нет, не пойдет она! Да и здесь, у Мурсилиса, у нее есть свои цели.
Думы не давали покоя. И сна ни в одном глазу. Мари-Луйс попросила Ерес Эпит принести ей мужское одеяние. Облачившись в него, она вышла из шатра. В войсках все уже спали. Костры давно прогорели. Бодрствовали только дозорные. Воздух над лагерем был тяжелый, пропахший человечьим и конским потом.
Часы тянулись медленно.
В правом крыле Мурсилисова лагеря раздался какой-то шум. И следом, разрывая ночную тьму, прокатился крик часовых:
— Просыпайтесь!..
— Вставайте! Вставайте!..
Мари-Луйс заметила, что вдали движется к ним широким строем черная масса. И она тотчас поняла, что это, должно быть, та самая арцахская конница, о которой ей поведал, будучи в Хаттушаше, Таги-Усак. О боги! Да это же как шквал, как буря!.. И гордость переполнила душу Мари-Луйс.
Тревога охватила весь лагерь. Стремительно вылетел из шатра царь Мурсилис и, вскочив в колесницу, помчался туда, откуда накатывался шум и грохот.
Мари-Луйс тоже взошла в поданную ей колесницу и понеслась вслед за ним…
От неожиданного ночного нападения невиданной дотоле конницы в войске хеттов все перемешалось. Но военачальникам удалось овладеть положением и удержать лагерь в единении, не дать людям броситься в панике врассыпную.
А армянские конники тем временем упорно атаковали стан то в одном, то в другом направлении.
С рассветом в поддержку им Каранни двинул и пешие войска.