Кто-то тряхнул его за плечо. Не иначе, какой-то из богов в обиде, что не помянул. Вот жизнь, и у себя за зубами не можешь упрятать свою думу!.. Обозленный, он вскочил и увидел, что это всего только приятель, рыжеволосый бородач-воин. Еще и смеется, стервец.
Они обнялись.
— Будь ты неладен, спугнул мои думы! — недовольно пробурчал Арбок Перч.
— Чего тебе грезилось?
— Не скажу.
— Да сбудется желаемое!
Арбок Перч оттаял.
— Вести у тебя какие-нибудь есть? — спросил он.
— Нет.
— И у меня тоже.
— Я тут кое-что насобирал, — сказал рыжий, — найти бы кого-нибудь из наших краев, матери переслать…
— Едва ли есть здесь кто-нибудь из наших мест, — пожал плечами Арбок Перч. — Сбудь лучше все купцам. А когда придет время домой возвращаться, еще насобираешь для матери добра.
— Ха-ха! — горько засмеялся рыжий. — Время домой возвращаться!.. Будет ли такое?
Арбок Перч разозлился. Нечто подобное ему уже говорил зять. Пал он в схватке с хеттами. Не так давно, года не прошло. Дело было в пору весеннего паводка на Евфрате. Зять тогда сказал: «Будет потоп. За многие грехи боги сговорились уничтожить человечество. Вот, видно, и пришла пора…»
Арбок Перч все вспомнил. Вспомнил и то, что Евфрат тогда хоть и очень разозлился, но не затопил даже окрестных поселений. А зять его погиб именно в то время. Может, и оттого, что в голове у него роились разные путаные мысли. Кстати, тоже все твердил, мол, хорошо бы один у нас был бог, и знали бы мы его, и понимали. А то ведь вон сколько, как овец в отаре… Таких-то дум боги, верно, и не простили ему…
А Арбок Перч злился потому, что и ему в голову нередко лезут такие мыслишки. Одолевают, словно острая заноза в пятке. Он, правда, давно уразумел, что полагаться надо больше на силу свою, а не на богов…
Каранни стоял в колеснице. Арбок Перч подошел поближе. Царевич был одет как на парад. Не Нуар ли так старательно обрядила его?..
Воины приветствовали царевича:
— Слава отважному Каранни!..
— Слава!..
Арбок Перч вторил им. Но вдруг ощутил, что делает это не от души: Нуар, как комок в горле, перекрыла все его чувства.
Царская колесница, запряженная четырьмя конями, была спереди окована медной броней. За щитом были колчаны со стрелами, копья. В руках царевич держал секиру. Он тронул коней. За ним следовало пешее воинство во главе со своим военачальником. Все в островерхих шлемах и в коротких плащах, не стесняющих движения.
— Видать, в покровителях у нашего царевича могущественный бог! — сказал рыжеволосый.
Арбок Перч знал, что стихия Каранни — сражение, что он не выносит никакого блеска и роскоши, кроме блеска оружия. У него было достоинство, каким мало кто обладал: твердый, независимый нрав и умение правильно оценивать обстановку…