— Нет, — пробормотал в ответ Арванд Бихуни. — Хотя этой ночью я в храме несколько промерз. Но ничего, пройдет…
Царь подвел сына к Арванду Бихуни.
— Вот, дитя мое, — сказал он, — это верховный жрец страны и твой сородич, тоже царского рода. Приложись к руке святого человека, и пусть он благословит тебя.
Мальчик сделал было шаг вперед, но протянутой ему руки жреца не коснулся и почему-то испуганно отпрянул назад. Верховный жрец криво усмехнулся, но был явно в замешательстве от неожиданной реакции ребенка.
— Мне что-то действительно плохо. Дитя не виновато, что чурается меня. Я, видно, болен. О маленький наследник, ты будешь помощником своему отцу, и удвоится сила и величие нашей страны. Прелестное создание. Смотри, великая царица, как они похожи с отцом. Как две дольки одного яблока…
Глаза царицы затуманились слезой. Она подала знак няне, чтоб увела мальчика, а сама стала ластиться к мужу. Царь понимал причину ее неожиданного влечения. Бедная женщина месяцами не видит его. Он занят войском, государственными нуждами. У человека слишком много забот, а у царя и вовсе…
Когда стол был уже накрыт, Мари-Луйс предложила гостям свежего пива.
— Сама варила, — сказала она. — Из сисаканского ячменя. Просила специально привезти мне его из отчего дома. Угощайтесь… Усладись, Арванд Бихуни, и засвидетельствуй, сколь я умела и искусна. Ты ведь многому свидетель. Будь свидетелем и в этом.
— Свидетельствую, великая царица, — словно бы не понимая, к чему она клонит, ответил Арванд Бихуни.
Наведенные сурьмой глаза царицы полыхали огнем. Она с отвращением разглядывала жреца. Лоб у него блестел, как камень-голыш, извлеченный из воды после того, как пролежал в ней тысячелетия. Арванд Бихуни и сам словно многовековая окаменелость, глыба с синюшной головой, которую, наверно, даже пилой не отпилишь… И однако скоро, очень скоро она собственноручно снесет ее с плеч…
Такие думы теснились в ней, но сказала она другое:
— Да будет в радость тебе выпитое, Арванд Бихуни! И на пользу.
— Божественный напиток! — причмокивая от удовольствия, льстил ей верховный жрец. — Такого пива не было даже у хеттского царя.
Мари-Луйс рассказала, что, будучи в плену, она научила жен Мурсилиса варить пиво, и добавила, что сама еще владеет тайной приготовления миро, но этим она с хеттскими женщинами не поделилась.
— Я не открыла им секрета, не то что ты, бездумно и охотно выкладывающий хеттам все важнейшие наши царские тайны.
Арванд Бихуни еще больше посинел и сжался.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, царица? — резко бросил он. — Ничего не понимаю. Видно, стар я стал.