Пили много. Царица то и дело обхватывала ладонями помутневшую и словно бы вконец опустошенную свою голову. В какой-то миг вдруг увидела в зеркале свой блуждающий взгляд и воскликнула:
— Ты несправедлива, богиня Эпит-Анаит. Разве нельзя уберечь меня от вспышек гнева?.. Наверно, нельзя. И ты, наверно, тоже пьянеешь от вина?.. При армянском царском дворе и в домах наших родоначальников женщина, которая не пьет вина, не участвует в мужских пирушках, не пользуется уважением… Это установлено тобою, Эпит-Анаит. Вон жена и дочери военачальника Нерика тоже пьют…
Кутили долго. Было уже далеко за полночь, когда Мари-Луйс отпустила музыкантов. Налив полный кубок, она своей рукой поднесла его Таги-Усаку:
— Пей и вспомни нашу священную землю, наш Сисакан! Там некогда жила-была дикая серна, околдованная песнью леса. Сейчас эта серна в заточении. Кончилась ее вольная жизнь. Она тоскует о своих предках, о друге и мечтает о той невозвратной, такой милой сердцу дикости…
— А о чем мечтает моя венценосная госпожа, которая, вот она, с ликом серны сидит передо мной! — нежно глядя на Мари-Луйс, спросил Таги-Усак.
— О вине с дурманом, чтоб забыться и чтоб все сгинуло! Хочу, чтобы душа моя и тело обрели согласие, не желаю я жить в угасании, вспоминая только минувшие радости.
Таги-Усак понимал, что причина ее душевного разлада отчасти в нем. И, о боги, как он любит эту женщину, как стремится к ней!.. Когда они встретились впервые?.. Вчерашней ночью или целую вечность тому назад, когда был сотворен первый человек? Когда?
Рассвело. Уже не так искрилось золотистое вино.
— А теперь в путь! Отправимся навстречу солнцу.
Мари-Луйс взяла с собой только жену и дочерей властителя Нерика. И они пошли по узким улочкам города. А на достаточно большом расстоянии за царицей следовали хорошо вооруженные воины из ее охраны. Мари-Луйс многих из них знала в лицо. Это были воины, дарованные ей отцом, когда она уезжала из Сисакана в Куммаху. Уже на новом месте царица всех их переженила, и теперь, куда бы они с ней ни выезжали, Мари-Луйс всегда брала в свою свиту и их жен.
С отцовыми владениями соседствует земля Арцах, единокровная и братская для сисаканцев.
Улицы Нерика были многолюдны. Горожане веселились в честь приезда царицы. Все несли святую воду в кувшинах и кропили царицу и ее свиту. Вокруг курился ладан. Приближаясь к Мари-Луйс, люди сбрасывали с ног обувь. Царицу земными поклонами приветствовали и хетты, бежавшие от своего царя и нашедшие убежище в Нерике. Одеты они были в женоподобные балахоны. В сочетании с их бородатыми лицами это выглядело довольно-таки комично.