И вот наступил день четвертый, для многих долгожданный и кульминационный. Надо сказать, что все предшествующие дни мою голову не покидали грустные мысли о главном герое этого праздника, живом медведе, которого должны были публично казнить. Понимаете, не имитировать убийство, а на самом деле убить. В эти дни я для себя отметил, что никто из людей, принимавших участие в подготовке праздника, либо присутствующих здесь в качестве гостей, открыто не высказывал своего отношения по поводу программы этого мероприятия.
По замыслу организаторов торжества, благодаря его правильной драматургии, реалистичности отдельных его сцен и должна была быть достигнута основная цель: приблизить ульчей к их собственным корням. Ну, а пока команда начать праздник не была отдана, ульчи, в большинстве своем и так немногословные, выглядели эмоционально сдержанными, словно все происходящее было для них чем-то привычным. И это не удивительно. Ведь Медвежий праздник, как мне рассказывали, проводился в этих краях регулярно. Так как же в этом случае оживить и раззадорить людей? Ведь мало скомандовать: «Праздник начинается!». Заставить ликовать народ не просто, нужно создать соответствующую обстановку. Но как? Пообещать убить зверя по-настоящему? Мне кажется, это уж слишком!
С давних времен охотничий промысел у этого народа имел скорее подсобное значение. В основном здесь добывали пушного зверя, поскольку меха пользовались большим спросом у заезжих китайских и русских торговцев. Основным объектом такой охоты был соболь, который к концу XIX века на Амуре стал встречаться редко. Также охотились на крупного зверя, морского и лесного. Но все же основу питания составляла рыба. Зимой важную роль играла юкола — рыба, заготовленная впрок. Ее ели сухой, из нее варили суп, добавляя в него крупу, собранные в лесу растения или морскую капусту. Никогда не отказывались ульчи и от сырой рыбы. Именно ею меня угощали в Булаве. Понравилась ли она мне? Из-за непривычного вкуса — скорее нет. Помню только, что к приготовленной без грамма соли «рыбьей стружке» (так я прозвал эту несомненно полезную для здоровья еду) были добавлены сырые овощи, шинкованная капуста и морковь. Но дело не в особенностях ульчской кулинарии, а в том, что основу питания у этого народа всегда составляла именно рыба. Мясо же диких животных в рационе появлялось довольно редко. Кроме того, потребление медвежатины, а по утверждениям этнографов и мяса ездовых собак, регламентировалось лишь религиозными воззрениями. Медвежий праздник всегда был скорее религиозно-ритуальным действием, чем повседневным явлением. Важно, как мне кажется, знать и о том, что в далекие времена, когда среди этого народа были распространены вера в духов и шаманизм, предки современных ульчей, глубоко веря в силу этого ритуала, все же не превращали убиение медведя во всенародный праздник. В день Медвежьего праздника только старики и остальная мужская часть общины, кроме, подчеркиваю, подростков и детей, отправлялись в лес, на поляну, и совершали обряд. Мясо убитого медведя приносили в дома, где мужчин ждали жены с детьми. Согласитесь, еще в те далекие времена традиции такого праздника были тщательно продуманными. Но вернемся в сегодняшний день.