Подводные асы Третьего Рейха (Нагирняк) - страница 86

«– Разрешите доложить, U-30 из патрулирования вернулась.

Коммодор протянул руку и спросил:

– Ну, Лемп, как дела?

Но, еще не оторвав руку от козырька, молодой командир произнес упавшим голосом:

– Я должен доложить еще кое-что. Я потопил «Атению».

– Что?! – Дениц окаменел.

– Я потопил «Атению», – повторил Лемп. – Я ошибочно принял её за вспомогательный крейсер. Я понял свою ошибку только после того, как было слишком поздно».

Британский лайнер «Атения» был атакован U 30 без предупреждения, с нарушением всех довоенных соглашений о действиях подлодок против гражданских судов, спустя всего несколько часов после объявления Великобританией войны Германии. Во время и после атаки лодка себя не обнаружила и не докладывала об этом в штаб вплоть до прихода на базу. Тем не менее британское Адмиралтейство сразу возложило вину на немецкие подлодки, и мировая пресса взорвалась от возмущения, сравнивая атаку «Атении» с инцидентом с «Лузитанией».


Британский лайнер «Атения» – первое судно, потопленное немецкими лодками во Второй мировой войне. Снимок сделан в 1933 году в гавани Монреаля.


Узнав об этом до возвращения U 30, Дениц мог расценить такое заявление как провокацию со стороны противника, так как командиры лодок получили приказ вести боевые действия, строго соблюдая призовое право. Однако с возвращением Лемпа на базу всё стало на свои места – виновником гибели «Атении» был он. В тот же день по приказу гросс-адмирала Эриха Редера Лемпа самолётом отправили в Берлин для допроса в штабе ВМС. Впоследствии на Нюрнбергском трибунале Редер дал следующие показания о выводах и действиях, последовавших после разговора с Лемпом:

«Командир подводной лодки доложил мне обо всём инциденте и подтвердил, что это была глупейшая ошибка, что он понял это из всех сообщений, которые услышал о том, что это был не вспомогательный крейсер, а пассажирский пароход.

Я доложил факты фюреру, потому что они могли иметь тяжелые политические последствия. Он решил, что, раз уж это отрицается, мы должны хранить это в строжайшей тайне, не только за рубежом, но и также в рамках официальных и правительственных кругов. Соответственно, я не был в состоянии сказать государственному секретарю фон Вайцзеккеру или министерству пропаганды, что факты были иными. Мой приказ командующему подводным флотом гласил:

1. Хранить дело в строжайшей секретности по приказам фюрера.

2. С моей стороны, не будет приказано о военно-полевом суде, потому что командир действовал добросовестно и это была ошибка.

3. Дальнейшее политическое руководство вопросом относительно необходимых мероприятий относится к высшему командованию флотом».