А еще Антон Петрович вспомнил, как на обратном пути в район священник, принявший исповедь у его деда, говорил: «Давно я такой горячей исповеди не слышал. Будем молиться, чтобы Господь простил его и упокоил его душу в селениях праведных».
Эту историю Мартынов вспомнил по дороге в институт. Он боялся, что споры о революции продолжатся и что его непременно вовлекут в них. Опасения его сбылись. В обеденный перерыв стали обсуждать увиденную накануне телепередачу с главными балагурами от политики и снова со страстной горячностью стали отстаивать противоположные мнения. Начальник отдела робко попросил прекратить будоражащие и отвлекающие от работы разговоры. Его не послушались, и он вскоре удалился, сославшись на то, что его вызывает к себе директор. Вслед за ним вышли покурить сотрудники, считавшие революцию благом для России. Леночка Красильникова (по единодушному мнению — самая красивая девушка института) обворожительно улыбнулась Антону Петровичу и тихо спросила: «А вы что думаете об октябре семнадцатого?». Мартынов для чего-то полез в нагрудный карман и, ничего в нем не обнаружив, так же тихо проговорил: «Мой дед был крестьянин. Отец — горный инженер. Я — кандидат наук и сотрудник одного из лучших институтов России. Не знаю, кем бы я был, если бы не эта революция…».
Что тут началось! Сначала робкий Трофимов заявил, что цари никогда не мешали талантам. «Один Ломоносов — ярчайший пример!». Со всех сторон начали вспоминать: одни — имена изобретателей-самоучек, другие — то, как тем мешали внедрить их изобретения. «Ползунов изобрел паровой двигатель, а все знают Джеймса Уатта. Братья Черепановы смастерили паровоз, а кто о них заграницей знает?!». Кто-то проворчал: «Это все немцы нас, русских, зажимали». Ему ответили: «Нашему брату не надо никаких немцев — сами друг дружку поедом едим и не даем хода талантам». «А лампочка, а телеграф, а радио Попова?». «Да кто же спорит, что мы талантливы. И дело не во власти! Мы при любой власти талантливы».
В спор вступили главные знатоки истории и тайные монархисты. Всегда подтянутый и предельно корректный кандидат наук Семенов поднял палец, после чего, к удивлению Мартынова, все сразу замолчали. Слегка растягивая слова, он произнес:
— Мой прапрадед начал воевать в Кавказскую кампанию простым солдатом, а кончил генералом. Получил дворянство. Его сын тоже дослужился до генерала. А его внук, мой дед, был расстрелян только за то, что был генеральским сыном. А был он даже не офицером, а школьным учителем, добровольно уехавшим в деревню учить крестьянских детей.