Так я пролежала с час. Была уже половина десятого, и очень хотелось в туалет. Папа гремел сковородкой на кухне – у него что-то пригорело. Открылась дверца шкафа под раковиной, и это «что-то» шмякнулось в мусорное ведро. Ясно, опять ковырялся в коде и забыл о сковородке на плите. Он помыл сковородку и снова поставил на огонь.
Я не могла просто так прийти, поздороваться с ним, пить кофе и завтракать. Меня мучила мысль про ненадежное алиби. Я тихо вышла из комнаты и, умываясь в ванной, думала, как расспросить его о событиях трехлетней давности.
– Эспрессо или капучино? – приветствовал меня папа. Вопрос «эспрессо или капучино?» был у нас чем-то вроде «доброе утро, как спалось?». Если ответом было эспрессо – так себе, а вот если капучино, то все замечательно.
– Капучино, – соврала я.
Папа зашумел сначала кофемолкой, потом кофемашиной. Он сделал эспрессо, потом вручную взбил подогретое молоко. Молоко могла взбить и машина, но тогда молочная пенка держалась хуже.
Поставил чашку передо мной. Высыпал из сковородки в тарелку вторую порцию пригоревших гренок: тонко нарезанная булка, смоченная в смеси взбитых яиц, молока и сахара. Вкусно, если нормально приготовить.
– Какие планы на сегодня? Я тоже взял выходной. Хочешь, сходим в Ботаничку? Говорят, там все цветет, – бодро предложил он.
– Хотела делать наброски для художки.
– Ладно, – разочарованно согласился он, и я почувствовала себя виноватой: мы редко выходили кудато вместе.
– Можно съездить сейчас, а порисую потом.
– Тогда ешь, и поедем, – обрадовался папа и отправился умываться и одеваться.
Я выпила кофе, выбрала наименее коричневую гренку и сжевала половину.
– Сейчас оранжереи открыты в режиме прогулки, – продолжал папа из прихожей, причесываясь перед зеркалом, как будто я должна была знать, что это значит.
Я выбирала у себя в комнате, какую из толстовок надеть – серую или синюю. У серой на рукавах обнаружилась краска, поэтому она отправилась в корзину для грязного белья, и я надела синюю поверх футболки с ярким рисунком. Конверсы, сбрызнутые водоотталкивающей пропиткой, куртка с капюшоном.
Но в прихожей папин телефон издал трель. Он прочитал его и раздраженно мотнул головой:
– Вызывают на срочное совещание, нужно идти в офис. Заскочу за тобой, как закончим.
– Это недолго?
– От силы полчаса.
Какая подозрительная срочность, какой раньше не было. Я кивнула.
Он очень быстро вышел и загромыхал вниз по лестнице. Я сомневалась совсем недолго, потом взяла рюкзак и вышла следом на Виленский. Небо тяжело набухло черным, и начинал накрапывать дождь. Где-то вдалеке громыхал гром.