– Не компили-и-и-ится.
В этот момент под их довольный смех из лифта вышел папа.
– Опять шутки шутите?
– Да ладно, мы ж не только шутки.
– Мы и полезному тоже научили.
– Только пусть приходит почаще.
– Ага.
– Мы еще научим.
Они дружно развернулись и направились к лифту.
– Хорошо, что зашла, – сказал папа, улыбаясь. – Быстро договорились. Поехали?
Мы доехали на такси минут за двадцать. У входа в Ботанический сад стояли два или три класса – первоклашки пришли на экскурсию. Пришлось ждать, пока касса освободится. Потом мимо безразличного изопода, мельком взглянувшего на наши билеты, мы быстро, чтобы оторваться от шумной толпы, прошли по парку и повернули по указателям к субтропикам.
Оранжереи. Тропический и субтропический маршруты. Последний раз я была тут с мамой и из всего разнообразия запомнила лишь азалии. Целый зал красных и розовых цветов, высаженных амфитеатром: ближе к зрителю низкие, дальше – выше. Все фотографировались. Мы попросили гида сфотографировать нас на телефон на фоне большого куста. На фотографии у меня были закрыты глаза, а мама вышла смазанной. Она с досадой удалила фото, когда увидела, что получилось.
Сегодня мы переходили из зала в зал – Средиземноморье, влажный тропический лес, Юго-Восточная Азия, – но азалий почему-то не было. Я начала подозревать, что придумала и кусты амфитеатром, и неудачное фото. Узкие тропинки, над которыми нависали кусты и пальмы, вели к симпатичным прудкам, обложенным обросшими мхом камнями. Тут и там восседали важные толстые кошки.
– Ой, еще котик! – гомонила малышня, которая все-таки нас нагнала. Они останавливались и фотографировали каждого кота, которого встречали на пути.
– Котики на службе Ботанического сада, – наставительно говорила гид, – делают свою работу – ловят мышей, чтобы они не повредили ценные виды.
Мы прошли дальше и оказались в апельсиново-лимонной рощице. Тут, кроме нас, никого не было, и я решилась задать свой вопрос.
– Папа.
– Что? – спросил он, разглядывая мандариновое дерево.
– Вчера у Вадима Петровича я слышала, что тебя подозревали, когда мама исчезла.
Я ожидала, что он обидится, возмутится, но он ответил:
– Да, конечно. Проверяли тогда всех. Это обычные процедуры, когда есть подозрение, что пропавший человек, – он запнулся, – погиб. Проверяли меня, всех маминых коллег и друзей.
Мы вошли в следующий зал – Средиземноморье. Нас встретили несколько суховатых оливковых деревьев и акация, вся усыпанная цветами.
– Меня проверяли больше всех, муж в таких делах – первый подозреваемый, – папа недобро улыбнулся, глядя в земляной пол.