Я хотела спросить про его алиби, но дорогу нам преградила гид, которой очень хотелось поговорить.
– Здравствуйте. Добро пожаловать в Средиземноморье. Обратите внимание вот на это дерево, – она повела указкой прямо перед собой. Мы обратили. – Это мелкоплодный земляничник, дерево семейства вересковых, в народе называемое бесстыдницей. Присмотритесь внимательно, и вы заметите, что у дерева нет коры, отсюда и название.
Мы присмотрелись и заметили.
– Каждый год в разгар лета бесстыдница сбрасывает старую кору, обнажая ствол. Таким экзотическим образом дерево делает возможным поглощение максимума света, что способствует его росту. Растение реликтовое, занесено в Красную книгу, – отчеканила она и отвернулась, давая понять, что мини-лекция окончена.
Мы захихикали и двинули дальше, мимо пробкового дуба, можжевельника и цветущих олеандров. Папа шел немного впереди. У следующего зала он остановился и указал на табличку с температурой:
– Посмотри-ка, везде десять-двенадцать выше нуля. Я думал, в тропиках теплее. Хорошо, что есть капюшон, – он потер красный нос.
– Вообще-то даже в пустыне ночами холодно, – заметила я.
– Да? Не знал, – ответил он и, прежде чем я успела задать вопрос, шагнул в следующий зал, японский.
Там были азалии. И толпа людей.
– Азалии, или рододендроны, представлены как в кустарниках, так и в деревьях. Произрастают повсеместно. Крайне популярны в домашнем садоводстве, – приветствовала нас гид.
Посетители ее не слушали – они фотографировали буйное рододендроновое цветение. Все было именно так, как я запомнила: от тропинки кусты ростом по колено поднимались выше ступеньками, в конце цветника кусты были метра три. Красные, розовые и белые цветы усеивали кусты так, что почти не было видно листьев. Щелкали фотоаппараты и телефоны, посетители искали выгодный ракурс.
Налюбовавшись и натолкавшись, мы прошли в последний крошечный зальчик, где цвел бамбук. Здесь было тихо и пусто.
– Говорили, что твое алиби было ненадежным, – сказала я.
Папа отвлекся от маленького сада камней, расположенного под бамбуком.
– Это сплетни. – Он задумчиво потрогал свисающую сверху цветущую сережку. – Мое алиби и в самом деле перепроверяли. Когда она ушла из школы, я был еще дома, и следователь проверял, не могла ли она пойти обратно домой и там…
– И она не пошла?
– Нет. Нашлась камера у нашего перекрестка.
– Антикварный магазин, – сказали мы одновременно.
– С нее просматривался весь переулок. На записи были вы вместе, а через три часа – как я уходил на работу.
Он отвернулся и снова рассматривал сад камней: аккуратные бороздки в песке, отполированные камни.