И я попыталась воззвать к логике.
– Ты учишься в физико-математическом классе и собираешься стать ученым, – перебила я.
– Ученой, – поправила меня Настя.
– Ученой и феминисткой, – согласилась я.
– Я уже феминистка, – сказала Настя, приподнимаясь на локте. Больной она не выглядела.
– Ученые и феминистки должны пользоваться только проверенной информацией.
– У меня не такая высокая температура, чтобы принимать таблетки.
– Какая?
– Тридцать семь и два.
Я рассмеялась.
– Да, при такой температуре не принимают лекарства. Но и не умирают под полотенцем!
– Вот именно! Скажи ей, чтоб одевалась и собиралась в кино, – сказал появившийся в проеме Ваня.
– Не могу. Низкая температура переносится тяжелее всего, – Настя закатила глаза и легла обратно, вернув на лоб мокрое полотенце.
– Скажи уж, что хочешь весь вечер переписываться со своим англичанином. – Ваня натягивал через голову толстовку, точно такую же, как у меня. Кажется, мы покупали их вместе.
– При чем тут англичанин?
– При том, что ты трындишь с ним уже двое суток не переставая, – отрезал Ваня.
– Оу-оу-оу, у нас теперь англичанин! – Мне стало ужасно смешно, что романтическая переписка велась из этой бардачной комнаты.
Ваня снял толстовку, подошел к кругу света от потолочной лампы и подозрительно рассматривал рукава, потом пробормотал что-то похожее на «пофиг» и снова надел.
– Отвяжитесь вообще от меня, не пойду на ваше тупое кино, – рассердилась Настя и повернулась к нам спиной.
Мы громко смеялись.
– Пока-пока!
– Расскажи ему про накопление парацетамола!
– Как молекулы парацетамола оседают в ядрах клеток и высасывают из них жизнь!
– И о спасительной силе полотенчика!
Мы стояли в дверях и пантомимой показывали, как нам плохо: закатывали глаза и прикладывали ладони ко лбу. Настя схватила подушку и изо всех сил швырнула ее в нас. Ваня успел прикрыть дверь, подушка шмякнулась об нее и упала на пол. Попытался снова открыть, но подушка не давала.
– Ну и оставайся со своим телефоном, а мы пойдем смотреть классное кино, пить классную колу и есть классный попкорн.
– И даже не пожалеете больного человека, который вынужден остаться дома? – жалобно раздалось из-за двери.
– Не-е-е!
– У тебя же есть телефон!
– А на телефоне – мессенджер!
– А в мессенджере – англичанин!
– А на голове – полотенчико!
– Ах-ах!
– Ах-ах-ах!
– Катитесь отсюда и оставьте меня в покое!
Мы оделись, выкатились на улицу и увидели, что пошел снег.
В «Художественном» пришлось выстоять очередь, чтобы выкупить бронь. Но оказалось, что ее уже сняли, – оставалось двадцать минут до начала. Нам достались два места с краю в первом ряду – последние. Очередь за нами разочарованно вздохнула.