— Украшает Минцлова комнаты на свой вкус. — Вольский поймал удивлённый взор Василия Васильевича и добавил: — Не обратили внимания? В той квартирке спасательный круг на обоях висел.
— Это становится интригующим, — промолвил Розанов.
Не теряя времени, они взяли пролётку и помчались туда, куда приглашала покупателей строчка на оборотной стороне карточки. В лавочной витрине их взорам предстало изображение инцидента на водах в натуральном размере.
В просторном помещении разливался сладковатый травяной дух.
Навстречу из-за прилавка встал человек, чуть более самоуверенный, чем наёмный приказчик, — очевидно, сам Водник.
— Чем могу-с?..
— Уважаемый, будьте так добры… — Василий Васильевич закашлялся. — Для Анны Рудольфовны… Минцловой!.. — шепнул он. — То же самое и по тому же адресу. Срочно!
Не двигаясь с места и прикусывая пенковую трубочку на каждом слове, хозяин уточнил:
— Опять на размер больше? Так скоро?
Василий Васильевич не понял, шутка прозвучала или отзвук суровой жизненной правды, и на всякий случай улыбнулся, но с нажимом повторил:
— Всё точно как в прошлом заказе.
— Как назло подготовил очередной номер.
— Впрочем, давайте.
— Нужно проверить ход питающего клапана, уплотнители обжать, резьбу потуже затянуть. Может быть, назавтра за заказом придёте-с?
— А если ночью — наводнение? — вырвалось у Вольского. — А у Анны Рудольфовны нет запасного комплекта!
Водник перевёл на него ленивый взгляд:
— Во-первых, как это нет? Я же собственноручно… Во-вторых, вы нездешний?
— Какое это имеет значение? — рассердился меньшевик.
Хозяин пожал плечами.
— Идите к своим клапанам, мы подождём, — бросил со злостью Вольский.
— Секундочку.
Карманные часы Василия Васильевича насчитали их шестьсот или около того, прежде чем лавочник вынес из подсобки объёмную кардонку. На локте у Водника болтался увесистый баллончик в сетчатой оплётке, к которой была приспособлена портупея великанского обхвата. Тонкая трубочка извивалась от патрубка на маковке баллона в недра кардонки.
— Вся система наполняется сжатым воздухом за десять секунд, — с гордостью поведал Никола Водник. — Великолепное изделие. Первосортный каучук-с. Бразильянский, из самого Манауса. Баллон — кованый алюминий. Извольте-с: сорок пять рублей двадцать две копейки-с.
Розанов крякнул, но — делать нечего — заплатил.
— Со своим носильщиком? — спросил Водник, нагло вылупившись на потёртый пиджак Вольского, на шпажный футляр в больших руках.
Меньшевик издал неясный угрожающий звук, и лавочник тявкнул кротко что-то извинительное и, рассыпав обворожающие улыбки, скрылся за занавеской.