Я прочитала текст сообщения, все совпадало — улица, номер и корпус дома, номер квартиры.
— А город какой? — уточнила я.
— Тарасов, конечно! — повысил голос визитер, явно оскорбленный моим вопросом. — Света учится в Тарасовском университете и снимает квартиру по этому адресу. Моя дочь, наверное, отправилась в магазин, но она скоро вернется. Разрешите мне пройти и подождать ее.
— Сожалею, но вы все-таки пришли не по адресу. Это моя собственная квартира, — говорила я, чеканя каждое слово, чтобы до моего визави лучше дошло, — она не сдается и никогда не сдавалась, так что ваша дочь не может ее снимать.
— Но где же тогда она живет? — спросил незнакомец, будто я была сотрудницей справочного бюро.
— Без понятия.
— И что же мне теперь делать? — растерялся визитер.
— Позвоните Свете и уточните ее адрес, — предложила я.
— Позвонить? Да, конечно, надо позвонить, — мужчина обрадовался моей подсказке, поднял с пола светло-коричневый кожаный саквояж и, развернувшись, направился к лестнице.
Я закрыла дверь и на всякий случай вынула из звонка батарейку. Мне не хотелось больше общаться с этим человеком, да и с кем-то другим тоже. Пакет с зернами «Арабики» был почти пуст, если их перемолоть, то едва хватит на чашку. Надо было идти в магазин. Взглянув в окно, я увидела, что мужчина с букетом и саквояжем мечется по нашему двору от одного прохожего к другому. Похоже, ему так и не удалось дозвониться до дочери, и теперь он пытался выяснить у местных жителей, не видели ли они его дочь. Он так и совал всем под нос свой смартфон. Кто-то пожимал плечами и шел дальше, кто-то указывал рукой на подъезд, в котором я проживала. Да, адрес в эсэмэске был мой, но там вполне могла закрасться случайная описка. Или это и вовсе был розыгрыш.
Когда я вышла из дома, то мужчины, разыскивавшего свою дочь, во дворе уже не было. Наверное, он все-таки смог до нее дозвониться и выяснить, где именно та снимает квартиру. Я села в машину и поехала в гипермаркет, чтобы пополнить свои продуктовые запасы. Часа через полтора я вернулась обратно и увидела на скамейке все того же человека. Он сидел с закрытыми глазами, обняв свой саквояж, а букет с сиреневыми альстромериями торчал из ближайшей урны.
Выгрузив из багажника сумки с продуктами, я прошла мимо отца некой Светы, открыла дверь в подъезд и поднялась к себе. Как я ни старалась отогнать мысли о том, что этот человек, возможно, неспроста свалился мне на голову, они никуда не исчезали. Рассовав продукты по полкам холодильника, я подошла к окну и убедилась, что мужчина все еще сидит на скамейке. Минут через пять я спустилась вниз и подсела к нему. Он встрепенулся, открыл глаза и, как бы извиняясь, сказал: