— Вертолеты не пройдут, Иван Дмитриевич. В такой метеообстановке они беспомощны.
— Но ведь ты же авиация, — взмолился невидимый Курилов. — Ты же все можешь. Ты же сверхзвуковым и всепогодным называешься. Я через полчаса позвоню еще.
Баталов стремительно шагнул к подоконнику. Под низким небом шумели от усилившегося ветра деревья. Струи дождя, примчавшегося с моря, стучали в стекла. На дальнем конце аэродрома постепенно вырастало облако плотного тумана. Много раз испытанное состояние решительности и волнения перед риском наполняло Антона Федосеевича. «Вертолеты, — вздохнул он про себя. — Да разве сейчас в состоянии что-либо сделать эти надежные, но не предназначенные работать в таких метеоусловиях машины? Нет, надо иное… Но что?» Он еще продолжал думать, а большой палец правой руки уже успел утопить кнопку настольного коммутатора, на которой было написано «СКП»[2]. В этот день полетами руководил командир полка Наволочкин, только что получивший третью, полковничью звезду, румянощекий здоровяк, веселый и очень спокойный по натуре летчик.
— Николай Калистратович, — окликнул его Антон Федосеевич. — Докладывай в одну секунду, что там у тебя делается.
— Десять самолетов посадил, в воздухе осталась только одна машина. Возвращается из маршрутного полета, минуты через три будет пробивать облака.
— Кто летчик?
— Старший лейтенант Перевозчиков, товарищ командир.
— Какой у него класс?
— Второй.
Несколько секунд, не больше, думал Антон Федосеевич и твердым, посуровевшим голосом приказал:
— Посадку Перевозчикову не разрешать. Пусть выйдет под нижнюю кромку облачности, пройдет над Охотской косой и сообщит, что на ее оконечности обнаружит. Есть сведения, что там на берег выбросило рыбацкий баркас. Надо спасать. Как только Перевозчиков облетит косу, пусть немедленно доложит, что увидел.
— Вас понял. Действую, — коротко ответил полковник.
Баталов прошелся по кабинету. Один резкий поворот, другой, третий. Чуть-чуть поскрипывают подошвы новых сапог.
— Вертолеты тут ни к чему, — пробормотал он негромко, советуясь сам с собой. — Только «Ан-2», только наша вездесущая «аннушка», способная взлетать или садиться почти вслепую. Но справится ли с таким взлетом и посадкой на косе Нечаев? Молодой он еще пилот.
Антон Федосеевич вернулся к столу, нажал кнопку электрического звонка и, когда выросла в дверях плотная фигура адъютанта, строго сказал:
— Капитан Староконь, из-под земли найдите мне лейтенанта Нечаева, и чтобы через пять минут он был здесь.
Староконь не стал переспрашивать, он хорошо знал, что если Баталов обращается к нему строго по-уставному, да еще таким суровым голосом, — значит, что-то случилось.