любить ее. В этом и заключается дружба. Да, ты определенно психопатка, но, насколько я могу судить, ты одна из немногих, кто отказывается кланяться Львам. Ты храбрая, и тебе кое-что
небезразлично, хоть ты и любишь делать вид, что это не так. Даже Коннер…
– Если ты считаешь, что в силах остановить Коннера, хотя даже Блэквуд не может это сделать, у тебя точно не все дома, – перебивает меня Аарья. – Эта бестолковая маска Поллианны[14] уже устарела. Найди себе новую роль.
Я широко раскрываю глаза. Коннер? На мгновение теряю дар речи. Я-то собиралась сказать, что Коннер предупреждал меня, чтобы я никому не доверяла, но Аарья имеет в виду совсем другое: она намекает, что Коннер сотрудничает со Львами. Конечно, если одни преподаватели пытались послать мне предупреждения, то другие – как, например, Коннер – могли иметь совсем другие намерения, возможно, даже противоположные. Я смотрю на Аарью, гадая, может ли она говорить правду. Коннер помогал проверять мечи в тот день, когда Никта пыталась проткнуть меня. А в день, когда Шарля обвинили в убийстве на собрании, Коннер, готова поклясться, посмотрел на меня так, словно я во всем виновата. Вообще-то, если задуматься, он каким-то образом имел отношение ко всему, что пошло не так с тех пор, как я попала сюда. Осознание всего этого вызывает у меня дрожь.
– Ну, замечательно, теперь мне придется дожидаться, пока до тебя дойдет, какой Коннер на самом деле говнюк? – Кажется, Аарья раздумывает, не столкнуть ли меня со скамейки. – Шевели мозгами. Говоришь, Феликс пытался тебя убить. А почему? На то должна быть причина.
– Месть, – без колебаний отвечаю я. – Отцу Феликса поручили убить моих родителей, но они убили его.
Аарья фыркает.
– Тоже мне причина! Всем известен риск, на который идет человек, когда ему поручают кого-то ликвидировать. Мне трудно поверить, что Феликс помогает Львам только потому, что его отец провалил задание. – В ее голосе слышится злость. Она смотрит на меня и облизывает губы. – Нет, думаю, тут что-то другое.
Я делаю все возможное, чтобы выглядеть спокойной.
– Есть что-то, что ты хочешь скрыть от меня, – говорит она и наклоняет голову, будто пытается рассмотреть меня с разных сторон. – Феликс знает, кто ты на самом деле, не так ли? И наверняка это нечто ужасное, иначе ты не пыталась бы заключить со мной всякие дурацкие сделки.
В течение одной ужасной секунды я совершенно не представляю, что сказать. У меня не было даже времени, чтобы самой все обдумать.
– В точку! – восклицает она. – Должна признать, меня немного обижает, что он скрыл от меня это открытие. Но уверена, это можно исправить. – Она встает и отворачивается.