Камень приземлился рядом со мной, выбив из гравия сноп зелёных искр. Отскочив вверх, он сделал ещё несколько маленьких прыжков, пока не замер в двух дюймах от моей головы. Я удивлённо смотрела, как крупные капли дождя танцуют на ней, из-за чего камень кажется покрытым маленькими дырочками.
«Анна», — голос Киппи зазвучал очень тихо, но гром, который раздался одновременно, не смог его заглушить.
«Что происходит?» — спросила я, пытаясь подняться на ноги. Это оказалось не так легко. В первую очередь из-за того, что рядом немедленно просвистел второй камень, и мне пришлось быстро лечь обратно, чтобы мне не размозжило голову.
«Вставай, — сказал бельчонок. Он сидел неподалёку у края площадки. — Тебе нужно встать».
«Почему?».
«Анна, ради Бога, не время для вопросов!».
Ну ладно, растерянно подумала я и предприняла ещё одну попытку принять вертикальное положение. Прилетел следующий камень. На этот раз горе-бейсболист не рассчитал направления, и камень ушёл далеко влево. Я опёрлась руками о землю и выпрямила ноги. В коленных чашах плескался жгучий раствор, но мне удалось удержаться. И сразу стало легче.
Я подняла взгляд, чтобы увидеть, кто играет со мной эту жестокую шутку. Впрочем, могла бы догадаться сразу.
Монстр стоял тридцатью футами выше, укрываясь за очередной глыбой. Я впервые увидела его. Меня удивило, как ОНО мало ростом. Если не ниже, то уж точно не выше, чем я. Увидев, что я встала, ОНО перестало бросать в меня камни. Я прищурилась, но вспышка молнии была слишком короткой, чтобы я различила какие-либо детали во внешности монстра. Зато я услышала смех, и меня снова бросило в жар и холод. Весёлый смех, беззаботный смех, жестокий смех.
Смех той, которая выиграла очередную карточную партию и знает, что выиграет все последующие.
— Выходи, — сказала я. — Если ты не собираешься пустить меня дальше, тебе незачем больше скрываться. Выходи.
Почему-то я была уверена, что надобности кричать нет. Да я и не смогла бы. ОНО должно было услышать — и ОНО услышало. Маленькая фигурка отделилась от камня и сделала шаг ко мне. Красный цвет выглядел синим в ночи, но даже молния не могла исказить угольно-чёрный цвет волос, такой же, как у меня. В нашем роду была цыганская кровь.
Я почти не удивилась. Просто вдруг стало невыносимо тяжко в груди, будто туда налепили свинцовую пластину. Я громко всхлипнула, и дождевые капли юркнули в ноздри, обжигая их изнутри.
— Это ты, — сказала я.
Девочка смотрела на меня сверху вниз. Глаза её в мгновенных сполохах выглядели чёрными пещерками, платье развевалось на ветру. В неверном свете кожа выглядела разлагающейся плотью. Должно быть, я смотрелась не лучше.