Махмуд вздохнул и обмакнул кусок лепешки в похлебку.
— Эх, была бы у меня здоровая нога, посмотрела бы ты, на что твой муж способен. Но что сделаешь, если судьба скрутила меня в бараний рог?
Эмине слушала рассеянно, думая о чем-то своем.
— Что с тобой, доченька, — ласково спросил Длинный Махмуд. — Черные думы одолели?
Эмине поглядела на отца.
— Какие там еще думы? — заворчала Азиме. — Просто устало дитятко наше.
— Бедная моя девочка! Совсем измучилась, — пожалел дочь Махмуд.
— Будешь измученной! Работа какая! — все так же ворчливо сказала Азиме.
Эмине, не поднимая головы, молча ела.
— Знаешь, жена, о чем я часто мечтаю? Взял бы аллах да приказал: "Ну, раб мой Махмуд, бросай костыли и шагай!" — и твой муж зашагал бы легкой, пружинистой походкой.
— Это на твоих-то ногах?
— Да причем тут ноги? Если аллах скажет: "Иди", любой калека пойдет. Аллах есть аллах! Получишь его приказ — хоть на четвереньках побежишь. А что? Можно и вверх ногами ходить, тогда у человека все нутро выворачивает. Нынче мы именно так и ходим. Такой способ всевышний счел самым подходящим для крестьян. Так и повелел аллах: "Да будут крестьяне передвигаться вверх ногами!" И еще сказал он: "Крестьяне никогда не должны наедаться досыта. Да будут они вечно полуголодными. А то наедятся — греховодничать начнут". Так и сказал. Потому что, если крестьянин сыт будет, с ним ни аллах не справится, ни рабы божьи. Для того-то аллах и посадил хлеб на лошадь, а крестьянину велел пешочком идти. Хлеб убегает, а мы его догоняем. Только попробуй догони! Предположим, догнал ты его. И тогда досыта не наешься. Аллах и это предусмотрел. Для этого-то он и дал нам большие желудки, а хлебам велел прорастать крохотными зернышками. Аллах свое дело знает. Создал он крестьян и видит: не оберешься с ними хлопот. Вот и решил вообще не вмешиваться в их дела, пусть, дескать, сами разбираются.
Широко раскрыв глаза, Азиме испуганно вскрикнула;
— Что ты болтаешь! А ну быстро повтори: "Господи, прости! Господи, прости!" — не то всевышний рот тебе перекосит.
— Ах, жена, жена! Будь я аллахом, клянусь, я бы делал все по-другому.
— Вот горе-то! Муж совсем спятил. Вот оно, божье наказание!
Азиме в ужасе смотрела на Махмуда.
— Да не сошел я с ума, не бойся! Ум у меня на месте.
— Горе мое горькое! Так вот почему с Эмине случилась беда! Ты же ни разу не сходил помолиться в мечеть. Твой лоб ни разу не коснулся молитвенного коврика. Из-за этого все и произошло. Из-за твоих грехов Эмине теперь страдает.
— Не трогай ее! Если Эмине из-за меня страдает, то я из-за кого? Замолчи лучше!