– Помоги мне дать его ему, – велел он девушке, когда напиток был готов.
Затем показал ей, как нужно поддерживать брату голову и поглаживать горло, а сам по капле стал вливать больному настой. Вскоре Кьян уже жадно глотал.
– Чем могу я помочь тебе? – спросил царь.
– Господин, тебе нечего здесь делать, – отозвался Таита, не отрывая глаз от больного. – Ты гораздо лучше умеешь отнимать жизни, чем сохранять их.
Повисла долгая пауза, потом послышался топот подбитых бронзовыми гвоздями сандалий – Апепи покинул покой.
Быстро утратив страх перед магом, Минтака оказалась проворной и рьяной помощницей: она буквально предугадывала пожелания Таиты. Она сама дала брату питье, пока старик готовил на огне жаровни другое извлеченное из мешка снадобье. Вдвоем им удалось дать больному лекарство так, что не пропало ни одной капли. Девушка помогла ему втереть мазь в ожоги, покрывающие грудь мальчика. Потом они совместными усилиями завернули его в льняные простыни, намоченные ключевой водой, чтобы охладить пылающее тело.
Когда Минтака присела рядом с ним отдохнуть, Таита взял ее руку и повернул ладонью вверх. Он стал осматривать красные шишки на внутренней стороне запястья, но девушка отдернула руку.
– Это не чумные пятна. – Ее щеки залились краской смущения. – А всего лишь блошиные укусы. Дворец кишит насекомыми.
– Где кусает блоха, там гнездится чума. Снимай рубаху.
Девушка не колеблясь встала, ослабила завязку, и одежда соскользнула наземь. Нагое тело, будучи тонким и женственным, было одновременно мускулистым и сильным. Груди ее только наливались, твердые соски торчали, как созревающие ягоды шелковицы. Между длинными стройными ножками угнездился треугольник мягких волос.
По плоскому животику скакала блоха. Таита проворно поймал ее и растер между пальцами. Вокруг аккуратного пупка девушки осталась цепочка алых пятнышек – следы укусов.
– Повернись, – скомандовал маг, и гиксоска подчинилась.
Еще одно мерзкое насекомое прыгало по ее спине к глубокой впадине между крепкими ягодицами. Таита прижал ее ногтем и раздавил крошечный черный панцирь. Тот лопнул, оставив капельку крови.
– Если не избавишься от этих маленьких питомцев, станешь следующей больной, – пообещал ей маг, после чего отправился за водой.
Заварив на огне жаровни настойку из сухих красных цветков пиретрума, он омыл Минтаку с головы до пят. При этом прищелкнул еще четыре или пять блох, которые пытались избежать пахучего душа, спрыгнув с мокрой кожи.
Немного позднее Минтака сидела рядом с гостем, и пока ее нагое тело обсыхало, она без умолку щебетала о том и о сем. Тем временем они сообща очищали ее одежду, выковыривая последних блох и их яйца из складок и швов. Эти двое быстро становились закадычными друзьями.