— Павка, гад. Не слышит, не видит. Притормози!
В салоне зашумели: «Вот дед дает! Семен Кудь для внуков старается!». Застучали кулаками в кабину:
— Павлик… Павка, тормозни, надо подобрать Семена Кудя, а то ж он застрянет здесь с коляской.
Стали подбирать Кудя с коляской, помогали втащить в салон.
— Ой, смотрите, — выпучила глаза дородная краснощекая молодуха, прижимая к груди ворох городских покупок. — Оказывается, всего делов — двойня. А наговорили! — Она оттолкнула накатившуюся коляску коленкой. — А я ж думала, с одного раза мать-героиня.
— Заткнись, ты… — озлился запыхавшийся Кудь. — Нахапала под прилавками барахла, так ото сиди и держи покрепче.
— Ну, ты, свекор, я не твоя невестка; на свою грымай, если уж угодила в Кудиеву хату!
Семен Кудь собирался ответить ей подобающе, но, приметив Веру Павловну, запнулся.
— Почтение, Вера Павловна!
Тогда и другие заметили учительницу:
— Вера Павловна, здравствуйте… А мы ж все вперед и вперед, не оглядываемся.
Семей Кудь придерживал коляску, чтобы не прыгала на кренах и поворотах.
— Вот, Вера Павловна, поздравьте, внучатам везу. На подходе для вас новое пополнение.
— Я и гляжу, Семен Терентьевич, — деда в коляску запрягли, а что ж родители?
— А что родители? Они свое дело сделали.
— Семен Терентьевич, а меня не признали? — оглянулся на Кудя Никита.
— Эй, Микита! А я ж думаю, чья ж это борода, всем бородам борода? Надолго к нам? В гости или на проживание?
— Работать. Район будем перестраивать.
— Это мы в курсе. Нас не забывай, наведайся, новость имеется, Ольгу Крутояр засватали!
— Не упустите невесту, Семен Терентьевич, больно уж хороша…
— Куди плохих не сватают… Загляни, не откладывай. Потолкуем. Дела у нас великие. И на заводе. И по улице. Всю Моторивку перестраивать будут.
В салоне негромко судили-рядили. У Кудей всегда маята — в цеху аукнется, в хате откликнется. Сейчас все Куди от мала до велика коленчатый вал переживают, колдуют, голову ломают, как бы с вала стружки поменьше сходило…
— С кой-кого стружку сдерут, запомнится им вал коленчатый.
— А разве у тебя не так? Не тем дышите?
— Так, да не так. Мы люди обстоятельные, в каждом разе свое обстоятельство, цех — одно, хата — другое, незачем одно с другим путать.
Анатолий отодвинулся к окну, как бы предвидя, что к нему обратятся, и не желая, чтобы обратились, Вера Павловна угадала его состояние.
Лицо в мелькающих тенях, болезненная бледность, особо приметная рядом с обветренным, загорелым лицом Никиты: черные, заботливо выращенные усы на бесцветном лице выделяются резко, под усами едва приметный шрам; упрям, задирист не менее Никиты, но сдержан, все время контролирует себя — поднял руку пригладить усы и тотчас отдернул, подавил навязчивое движение. Почему так скупо отозвался о нем Никита? Что было потом, после студии? Служил? Что-то произошло, о чем не хотят сейчас говорить, но все время на уме — значит, неизбежно скажется. Ей хорошо знакомо, сродственно это состояние.