— Когда вы… пожелаете уплатить за звонок и за ключ, так знайте — наш хутор называется Гундегас. А меня звать Инта, Инта Зилите. Иначе вы не сможете позвонить, если не будете знать моего имени. Днем я на практике в садоводстве, я учусь в Булдури декоративному садоводству. — Теперь этот увалень будет знать, что и у нее есть по крайней мере среднее образование. Потом каждый сделал шаг навстречу — и оба пожали друг другу руку. И расстались, глубоко вздохнув, с интернациональным приветствием "Чао-о"..
Шагая огромными шагами по испещренной тенями от липовых ветвей аллее, Алнис чувствовал себя великолепно. Уже в первом заходе напал на следы музыкального ящика. Возможно, получится бизнес даже в сотнях. Познакомился с оригинальной девушкой. А вообще-то он был дураком — зачем ложился на пол? Что могла ему пришить милиция? Что он сделал? Называл себя крысоловом? Граждане, кто из вас видел, спрашивал в свое время Остап Бендер. Свидетелей нет, есть только утверждения частных лиц. Единственное пятно в биографии — никелированные конские погремушки и календарь "Зубоскала". Но из-за этого не поднялась бы рука у милиционера возбудить дело даже за мелкое воровство, хотя были и усугубляющие вину обстоятельства:, длинные волосы, борода, сапоги на шнурках и жилет. Надо было позволить, пусть зовет милицию. От волнения осрамился. Да, трудно быть жуликом.
Решив, что на сегодня сделано достаточно, он вернулся в село, в магазине каменного дома купил две бутылки молока и батон белого хлеба. На берегу реки он приметил копны сена и, утомившись от зноя, свернул туда поесть и подремать до сумерек.
Выбрав большую копну на вешалах, Алнис вполз под нее, в этот сенной сарайчик, втащил рюкзак, снял сапоги и вытянулся: надо было проверить, не высовываются ли наружу голые ступни, от дороги их могли бы увидеть, а огромные размеры его ног смогли бы вызвать тревогу среди местных блюстителей порядка. Нет, копна прикрывала и ступни. Алнис погрузился в ароматный сон.
Разбудили его тамтамы судьбы: в ухо залезло маленькое насекомое, для большого там места не было гулять по барабанной перепонке, но устроило оно невыносимый шум.
Приподняв голову, Алнис ошалело тряс волосы, пока гром в ухе вдруг не прекратился — сенная блоха радостно выпрыгнула из уха к другим сенным блошкам. Высунув голову из своего приюта, Алнис понял, что пора приниматься за дело — июльская ночь намного темнее не станет, к тому же дождь собирался: под копну с подвыванием тянул сырой ветер и облака опустились до макушек деревьев. Рюкзак не стоило таскать с собой, лучше этого ночлег не найти.