Вот генерал прошел взвод управления, роту автоматчиков и направился к первой роте. Теперь Алексей отчетливо видел его обветренное лицо, грубые складки на щеках и три больших звезды на зеленовато-серебряном поле погон. Словно загипнотизированный этими звездами, Алексей не сразу понял, что обращаются к нему:
— Где вы раньше служили?
Алексей оторвал взгляд от впервые увиденных погон и встретился с глазами генерала. Усталые, воспаленные, они спокойно и доброжелательно рассматривали его.
— Рядовой первой роты Сушко, товарищ генерал. Служил в артиллерии, товарищ генерал.
Ресницы генерала чуть смежились, гася веселые искорки в глазах:
— Видно по комплекции! Когда-то таких в Преображенский полк брали. Слыхали, наверное?
— Так точно, слыхал, товарищ генерал.
— А воевали где?
— На Украине, товарищ генерал. В партизанском отряде.
Глаза командующего стали холодными и чужими.
— Были в плену?
— Никак нет, товарищ генерал.
Командующий на секунду опустил глаза, и Алексею даже показалось, что он попытался увидеть, не стоит ли кто сзади, и, понизив голос, быстро бросил:
— Жалобы есть?
В какую-то секунду в памяти пронеслись забытые картины: капитан Парадашвили, лагеря, допросы, старший лейтенант Швалев с колючими подозрительными глазами и срезанным подбородком, мучительные раздумья по ночам, споры с Валентином. Алексей смотрел прямо в лицо генералу и, кажется, физически ощущал, с каким напряжением ждут его ответа товарищи. Ему казалось, что прошло уже минут десять, как он услышал вопрос генерала, и что тот уже почувствовал его колебания. «Сказать, сказать… — что-то кричало внутри. — Единственная возможность… Больше такого случая не выпадет… Сказать, иначе ты никогда отсюда не выберешься…» И Алексей решительно и громко, чтобы не было сомнений, выкрикнул:
— Никак нет, товарищ генерал. Жалоб нет!
И сказав это, пусть даже совершенно неожиданно для себя, Алексей вдруг понял, что любой другой ответ был бы ложью для самого себя и подлостью по отношению к товарищам. Услышав слова Сушко, командующий повернулся, чтобы идти дальше, его глаза снова стали усталыми и спокойными. Когда генерал отошел, Шубин, стоявший рядом, легонько толкнул локтем:
— Правильно, Лешка!
Дальше командующий не задерживался. Остановившись перед фронтом батальона, он сказал:
— Товарищи! Ваша подготовка закончилась. Не сегодня завтра вы вступите в бой. Вам предстоит действовать на самых ответственных участках фронта, там, где решается судьба важнейших операций. На вас возлагаются большие надежды, и я уверен, что вы их блестяще оправдаете.