Еще недавно теплилась надежда на то, что недоразумение по отношению к нему будет исправлено. Но после разговора с генералом уже ничего нельзя было изменить. «А что было бы, если бы сказал? — думал Алексей. — Ничего. Хоть и командующий, а дело не в нем. А в ком?» И сколько ни ломал голову, как бывало и прежде, подлинная причина всего происходившего с ним и его друзьями находилась где-то за пределами его представлений. Он убеждался только в одном: все то, что было до сих пор и что будет завтра, — это не искупление вины. Это испытание верности. И дело не в том, кого видит в тебе Швалев, а в том, кто ты для Родины: ее верный сын или изменник. К счастью, швалевы — еще не Родина. И не партия. И только тот, кто пройдя все это, сохранит веру в Отчизну, тот будет настоящим человеком. «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой!» — вспомнилось ему. Он, видимо забывшись, произнес это вслух, потому что Валентин вдруг спросил:
— Ты что говоришь?
Алексей спохватился и невпопад ответил:
— Да так… — И повторил: — Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой. Хорошие стихи, правда?
— Гете. «Фауст». С чего это вдруг?..
— Да так… нахлынуло… — ответил Алексей. А Валентин, подождав минуту, спросил:
— А как ты думаешь, генерал мог решить твое дело?
Вопрос удивил Алексея: «Значит, для Вальки тоже не безразлично, как бы я ответил генералу?»
— Не знаю… Вряд ли.
— А я, признаться, думал, что ты заявишь жалобу. Была возможность напакостить Швалеву.
— А стоит ли? Да генерал, пожалуй, и не сделал бы ничего.
Валька помолчал, размышляя над ответом Алексея, и согласился:
— Тоже, пожалуй, верно…
Они замолчали. В темноте поблескивали огоньки цигарок, негромко, лениво переговаривались бойцы. Вскоре вернулись командиры, уходившие на рекогносцировку. Вполголоса передали команду:
— Оставить все, кроме оружия, панцирей и лопаток.
Подошел Шубин, начал объяснять задачу.
— Мы на самом левом фланге батальона. Левее нас только один станкач. Подбираемся без единого звука как можно ближе. Окапываться по всем правилам. Артподготовка начнется на рассвете и продлится два часа. Сигнал к атаке — красная ракета. Патроны и гранаты забирать все.
— Тогда вещмешок надо брать, — отозвался кто-то в темноте.
— Выбрось оттуда все лишнее и бери, — ответил Шубин. — Пошли!
Ложбиной они направились в сторону холма. Тучи сгустились еще больше, и только на западе, за возвышенностью, куда они шли, небо еще оставалось сравнительно светлым. Шубин повел их сначала по ходу сообщения, потом влево межой, справа от которой была полегшая рожь. Теперь стрельба шла совсем рядом, и каждый раз, когда раздавалась очередь, они невольно пригибались.