Бекметов молча протянул ему винтовку, а сам сел на землю и уперся спиной в вековую сосну. Он по-прежнему чувствовал себя не очень хорошо и двигался лишь за счет морально-волевых возможностей своего организма. Он не заметил, как задремал. Ему снились дом, жена и ребенок. Он очнулся оттого, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Он открыл глаза и обмер, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой: перед ним стоял немецкий солдат и светил ему в лицо фонариком. Заметив, что он открыл глаза, солдат направил на него автомат. Майор повернул голову и увидел своих бойцов, которые стояли с поднятыми вверх руками. Вокруг них толпились эсэсовцы и офицер.
— Ханде Хох! — произнес солдат и громко рассмеялся. Видимо, растерянное лицо русского офицера вызвало у него приступ смеха.
Бекметов молча поднял руки и начал вставать с земли. Эсэсовец ударил его сапогом и, когда он растянулся на земле, снова громко рассмеялся. К Бекметову подошел немецкий офицер и, вытащив из кармана своего кителя носовой платок, протянул его майору. Тот взял его и стал вытирать кровь, которая обильно текла из разбитого носа.
— Спасибо, — произнес он. — Я вам очень признателен.
Как он узнал позже, посланный за водой Яшин наткнулся на немецкий патруль и, не раздумывая, бросил винтовку на землю, поднял руки и направился в их сторону. Это он привел немцев к привалу и сдал всех. Красноармейцев вели ночным лесом недолго, и вскоре они оказались на дороге, по которой непрерывно двигались немецкие части.
— Эй, русские! — кричали проезжавшие мимо немецкие солдаты и швыряли в них сырые яйца и огрызки яблок.
Бекметов шел в середине группы. Он то и дело поглядывал по сторонам, стараясь определить, где они находятся. Наконец, он увидел указатель, прибитый к телеграфному столбу. На фанерке было указано, что до Минска осталось двадцать пять километров. Ему были знакомы эти места, так как он часто выезжал сюда с друзьями поохотиться на уток. Насколько он помнил, сейчас за поворотом должен стоять большой деревянный крест. Когда и кто его установил, никто не знал, но все проходившие мимо люди обязательно останавливались и крестились. Бытовала легенда, что крест помогал путешественникам в дороге.
На востоке заалел восход, и лес моментально проснулся. Запели и защебетали птицы, загудели пчелы.
Дорога повернула налево, и майор увидел трехметровый, почерневший от времени крест, на котором было вырезаны слова «Спаси и сохрани». Солдат, идущий рядом с ним, внезапно споткнулся и упал, растянувшись в пыли. Сопровождающие группу пленных эсэсовцы громко рассмеялись, наблюдая за тем, как тот поднимался с земли. Лицо солдата, покрытое пылью, напоминало чем-то новогоднюю маску какого-то уродца. Воспользовавшись тем, что внимание конвоя было обращено на солдата, Бекметов нырнул в придорожные кусты и бросился бежать, не разбирая дороги. Как ни странно, но за ним никто не погнался: судьба одного человека ничего не решала для рейха.