Батыр спрыгнул в арык, пригибаясь, чуть замедлив шаг и зорко вглядываясь в желто-зеленую спокойную стену камыша, пошел в сторону от поселка. Баба-ага, вытирая рукавом взмокшее лицо, поспешил за ним. Когда за поворотом скрылись юрты и мазанки поселка и как-то вдруг стало по-степному тихо, Батыр остановился, обернулся к старику, прошептал:
— Шел бы назад, Баба-ага. Я один…
Но старик только покачал головой.
И снова в сторожком молчании пошли они по арыку.
Батыр первым увидел дымок, оглянулся, сделал знак старику. Баба-ага подошел, шепнул ему на ухо:
— Там шалаш. Брошенный.
— Они? — тоже шепотом спросил Батыр.
Баба-ага пожал плечами.
— Ладно, пошли, — одними губами приказал Батыр.
Тихо и осторожно, боясь выдать себя раньше времени, они стали обходить это место, — с северной стороны, где бахчи, камыш изрежен и можно было хорошо разглядеть, что делается у шалаша.
На краю бахчи залегли, стали наблюдать.
У шалаша двое вооруженных людей играли в какую-то игру, наверное, дорт ашик[35], горячились, спорили. Трое других, обняв винтовки, спали в самом шалаше — их ноги торчали наружу. Один, наверное, часовой, стоял чуть в стороне, держа винтовку на весу. Ему, видно, надоело одиночество, и он вытягивал шею, заглядывая на играющих и, кружа, все приближался к ним, подбадривая того, который играл особенно азартно.
— Ах, сволочи, — выругался Батыр. — Я ведь знаю этих двух.
И прежде, чем Баба-ага успел что-либо ответить, он вскочил, щелкнув курком нагана, и быстрым шагом, не пригибаясь, пошел к бандитам.
Часовой стоял спиной к нему, а те двое были увлечены игрой, и Батыр сумел довольно близко подойти к ним.
Услышав шаги за спиной, часовой оглянулся и, выронив винтовку, закричал в ужасе, не сводя глаз с нагана в руке Батыра. Один из играющих вскочил, клацнув затвором, вскинул винтовку. Батыр выстрелил и, бандит, согнувшись, ткнулся головой в землю.
Те, что были в шалаше, проснулись, с перепугу стали палить по камышам, но тут же увидели Батыра, залегли и открыли огонь.
В это время громово ухнуло ружье Баба-ага, который заходил справа, хоронясь в камышах. Лежащие за шалашом растерялись, не зная, что им грозит с этой стороны. Секундная заминка спасла Батыра. Он выхватил левой рукой гранату — "лимонку" из кармана, взмахнул ею над головой.
— Бросай оружие! — крикнул он страшным голосом. — Руки вверх!
— Мы сдаемся! Мы сдаемся! — закричал тот, что был часовым; он уже стоял с поднятыми руками и озирался затравленно, видимо, боясь получить пулю от своих же. — Не бросай, мы сдаемся!
Наверное, его истеричный, полный ужаса крик и решил исход короткой схватки. Бандиты стали подниматься, оставив винтовки на земле.